Операция «Цитадель»

«Какого же дьявола встречу нашей миссии на летном поле не организовал Хорти?! – подумалось главе миссии. – Хотя бы графа фон Анташа с несколькими лейб-гвардейцами прислал! Как-никак мне выпало доставлять секретный документ государственной важности».

– Даже не пытаюсь скрывать: действительно оказывал, когда это касалось ликвидации коммунистов. Я и сейчас готов предоставить вам длинный список тех, кого давно следовало бы отправить на виселицу.

– Судя по тому, как безнаказанно ваши люди орудуют на военном аэродроме, вскоре вы сами способны будете разобраться с людьми из этого списка.

– Вот теперь-то вы, наконец, заговорили, как подобает говорить генералу жандармерии.

– Нас что, берут под стражу? – попытался гордо вскинуть подбородок полномочный министр и чрезвычайный посланник Хорти Сент-Ивани Домокош, вышедший из самолета вместе с генералом и графом Телеки Гёзой. Вот только Унгвари попросту проигнорировал его любопытство.

– Вы, генерал, встречались со Сталиным в сопровождении членов вашей миссии? – спросил он Габора.

– Переговоры вел я один. Однако Сталин не удостоил меня чести быть принятым.

– Какое неуважение к венгерской жандармерии! – артистично возмутился Унгвари.

– Но, справедливости ради, следует отметить, что он прав: уровень миссии не тот.

– Послушайте, вы, дипломато-жандарм! Или, может, жандармо-дипломат? – оглянулся он на сопровождавших его крепышей. – Впрочем, какая разница?! Меня не интересуют процедурные тонкости, – постучал костяшками правой руки по фюзеляжу самолета Унгвари, да так громко, словно уже призывал к молчанию половину страны. – Если Сталин побрезговал принимать личного посланника регента, то с кем тогда вы вели переговоры?

– Со Сталиным. Но через первого заместителя начальника Генштаба Красной армии генерала армии Антонова.

– На переговоры с ним вы являлись всем составом делегации?

– Нет, Антонов принимал только меня.

– В таком случае эти господа могут быть свободными, – пренебрежительно махнул Унгвари рукой в сторону Домокоша и Гёзы, которых боевики Салаши сразу же оттеснили и повели куда-то в сторону ангаров. – Подержите их под охраной, пока вождь будет беседовать с генералом! – крикнул им вслед.

А спустя несколько минут сам генерал уже сидел в машине, увозящей его в ставку руководителя партии «Скрещенные стрелы». Чувствовал он себя прескверно, понимая, что у него нет никакой возможности скрыть от Салаши итоги переговоров со Сталиным. Тот в любом случае добьется правдивого рассказа, даже если придется прибегнуть к пыткам. И потом, в его захвате нилашистами есть и вина самого регента Хорти, его традиционной, непростительной беспечности.

* * *

В отличие от Унгвари сам вождь нилашистов пребывал в прекрасном расположении духа. На худощавом лице его, с тонкими невыразительными губами и холодным, пронизывающим взглядом, уже улавливались черты будущего диктатора – расчетливого и бездушного.

Инспектора королевской жандармерии он принял после того, как накоротке переговорил с Унгвари. Салаши восседал посреди большого зала старинного особняка, предоставленного ему на время одним из состоятельных нилашистов. Широкий дубовый стол, высокое, троноподобное кресло, в котором устроился вождь венгерских нацистов, старинные, потускневшие картины на ярко освещенных, увешанных гобеленами стенах… Здесь все свидетельствовало о властности нового хозяина особняка и его вере в свое призвание и свое будущее.

– Сразу же хочу сообщить вам, генерал, что не нахожу в вашем визите в Москву ничего такого, что вредило бы нашему движению или нашей будущей стране, – указал он на карту за собой, именуемую теперь Венгерским Союзом Древних Земель.

– Вполне приемлемое и даже справедливое название, – поспешил заверить его генерал, поглядывая на карту, на которой жирными линиями были обведены земли, когда-либо принадлежавшие их предкам.

– Если бы вашу миссию в Москву не направил регент Хорти, ее пришлось бы направить нам самим.

– Предполагаю, что так и следовало бы поступить, – промямлил Фараго Габор.

– Однако для нас это было бы связано с определенными политическими неудобствами. Вам понятен ход моих мыслей, генерал?

– Вполне, господин Салаши.

– Сталин, конечно же, отказался вести прямые переговоры с регентом Хорти? – с улыбкой поинтересовался вождь. В отличие от начальника своей охраны он на улыбки не скупился.

– Это не совсем так, – ответил генерал, только теперь усаживаясь на великодушно указанное ему кресло прямо перед столом Салаши. – Прочитав послание Хорти, переданное ему первым заместителем начальника Генштаба Красной армии…

– У вас сохранился текст этого послания? – прервал его рассказ Салаши.

– Он был в одном экземпляре и передан Сталину.

– Но ведь вы помните его содержание? Вот и изложите. А заодно положите мне на стол послание Сталина. Я так понимаю, что «вождь всех времен и народов» не стал рубить заброшенные адмиралом Хорти якоря, но выдвинул свои, совершенно неприемлемые, условия переговоров?

– Именно так оно все и произошло, – подтвердил генерал, удивляясь прозорливости Салаши.