Операция «Цитадель»

– Мы не нарушили ваш семейный отдых, господин командующий Дунайской флотилией? – повернулся к нему лицом Скорцени, спокойно восседавший рядом с водителем.

– Так это вы? – мгновенно узнал его Харди. – Штурмбаннфюрер, или как вас там, Скорцени?

– Оказывается, в этой стране мне нет нужды прибегать к помощи визиток.

– Я знал, что вы в Будапеште и что скрываетесь под именем доктора Вольфа. С вашим появлением гестапо сразу же активизировалось, СД – тоже.

– Откуда сведения, если не секрет?

– Моя разведка давно следит за вами, – напыщенно сообщил командующий.

– О, да у вас есть даже своя разведка? Кто бы мог поверить в это? Теперь весь Дунай под вашим неусыпным оком?

– Не надо иронизировать, – проворчал генерал. Скорцени отдал ему должное: он все еще не терял присутствия духа.

– Какая уж тут ирония? При одном упоминании о вашей разведке англичане со своей «Сикрет интеллидженс сервис» умирают от зависти, – насмешливо резюмировал штурмбаннфюрер. – Не говоря уже о русских.

– У нас действительно неплохо поставлена разведка, которой занимается 2-й отдел Генштаба. И в некоторых соседних странах, в которых у нас есть свои интересы, деятельность нашей разведки налажена очень хорошо.

– Как, например, в Румынии, Словакии и в Украине, где вы создали целую сеть из представителей этнических венгров. Однако позволю себе заметить, что эта сеть, несмотря на то что она насчитывает немалое количество агентов, малоэффективна, поскольку сосредоточена в районах обитания самих венгров и ограничивает свою деятельность пробуждением провенгерского духа у лиц, у которых дух этот никогда не угасал.

Генерал томительно помолчал, чтобы в конце этого молчания все же признать:

– Отчасти ваша критика справедлива. Скажу больше, до сих пор никто не оценивал работу нашей разведки именно под таким углом зрения.

– Вот видите, – заключил Скорцени, – кое-какая польза от нашей встречи уже просматривается. Однако не здесь же, посреди ночной улицы, обсуждать эти вопросы. Трогай, водитель.

– Но лично меня интересует сейчас не достоинство нашей разведки, а вопрос: почему вы схватили меня? По какому праву? Вы находитесь в чужой стране.

– И вы о том же! – раздраженно покачал головой Скорцени. – «Зачем-зачем?! Вы в чужой стране!». Пора бы уже знать святое правило: «Если на эту землю ступил солдат СС, значит, эта земля уже принадлежит рейху». И потом, вы же не Николас Хорти.

– Значит, похищение Николаса – ваши труды?

– Не корчите из себя идиота, генерал. Во-первых, вам это не к лицу, а во вторых…

– Но ведь вам известно, что я – флигель-адъютант господина регента.

– Именно об этом я и хотел вам напомнить. Не будь вы флигель-адъютантом, стали бы мы возиться с вами… В концлагере, куда вы очень скоро попадете, появление флигель-адъютанта окажется для Хорти очень кстати. Надеюсь, господин регент сумеет оценить нашу заботу.

– Так, говоря о лагере, вы имеете в виду того Хорти, господина регента? – осипшим вдруг голосом уточнил Коломан Харди. Он понял, что вся его надежда на шефа рушится. Как рушится и весь тот мир, что был создан в Будапеште великими стараниями регента Хорти.

– Скорость, водитель, скорость! – не удостоил его ответом штурмбаннфюрер. – Впрочем, у нас с господином флигель-адъютантом впереди еще целая ночь.

41

Уже темнело, когда в штаб Скорцени стали прибывать сначала бригаденфюрер СС Эдмунд Везенмайер, затем штурмбаннфюрер Вильгельм Хёттль и, наконец, явился командир батальона парашютистов штурмбаннфюрер Крунге.

Всех их Скорцени встретил с удивлением, поскольку ни одного из них не приглашал и никаких совещаний в этот вечер не планировал. И все же они, не сговариваясь, с интервалом в каких-нибудь десять – пятнадцать минут, прибыли сюда, в отделение гестапо. Словно в стенах кабинета Скорцени надеялись найти защиту от бурлящего в своем негодовании, готового вот-вот озариться восстанием, чужого и, в сущности, враждебно настроенного к ним города.

Захват коменданта Будапешта генерала Бакаи, командующего венгерской Дунайской флотилией флигель-адъютанта Хорти Коломана Харди и даже самого Николаса Хорти не оставлял сомнений в том, что все это – работа германских спецслужб, и в городе постепенно нарастали антигерманские настроения.

Официально в городе никто не мог знать о прибытии Скорцени. Его имя нигде и никем из служащих министерства иностранных дел или агентов гестапо не упоминалось. О том, что он действительно здесь и по документам является доктором Вольфом, известно было лишь нескольким высокопоставленным венгерским чинам, связанным с разведкой. Но эти люди прекрасно знали цену подобной информации и цену профессиональной тайны. Как и то, что за одно неосторожное слово люди их профессии очень часто платят вечностью молчания. А им приказано было молчать. Причем приказ исходил сразу из двух «штабов»: Хорти и Салаши, и многих патриотов Венгрии это наталкивало на грустные размышления.