Операция «Театр»

Калиновский Федор Федорович, известный в определенных кругах как Негоциант, всю свою сознательную жизнь собирал произведения искусств. Можно сказать, что эту страсть он получил по наследству. Его отец длительное время возглавлял один из крупнейших музеев города, Русский музей, и являлся коллекционером. Умер Калиновский-старший внезапно пять лет назад, как оказалось после вскрытия, от неизлечимой, страшной болезни.

В квартире Калиновского-младшего находилось множество различных художественных ценностей: картин, скульптур, изделий из металла, в том числе драгоценных, и много чего другого.

Калиновский числился экспертом в одном небольшом музее, был членом гильдии экспертов города. В свои 50 лет он не был женат. В квартире с ним жил дальний родственник, 70-летний Василий, который вел домашнее хозяйство.

Калиновский мечтал открыть музей своего имени. Его скромной зарплаты за содержание большой, пятикомнатной квартиры-музея не хватало. Поэтому эксперт занимался фактически куплей-продажей художественных ценностей. Оказывал частные услуги разного рода, включая посреднические, порой, сомнительные. Имел обширные связи, как в официальных кругах, так и в криминальных.

По мере приближения фронта к Ленинграду, жители стали покидать город. Негоциант стал покупать художественные произведения у уезжающих людей. И покупать с выгодой для себя, то есть дешево. Коллекция Негоцианта стала пополняться. Сам он считал, что Красная армия не сдаст город Петра, поэтому уезжать не собирался.

Недавно один известный в определенных кругах частный (или «черный») коллекционер Пехоев (по прозвищу Герцог) сделал большой и срочный заказ Калиновскому. Учитывая их давние взаимоотношения, Герцог пару раз вытаскивал его из неприятных передряг, отказаться от заказа Калиновский никак не мог. Да и сам по себе Пехоев был страшным человеком. Поговаривали, что ради картин он лично убил нескольких человек, что он связан с бандитами.

Но вот незадача — часть заказанных Герцогом полотен находилась в Эрмитаже.

Негоциант крепко задумался…

* * *

Машины въехали на неузнаваемую, замаскированную Дворцовую площадь. На здании Генерального штаба размещались зенитные расчеты.

Они свернули во внутренний двор завешанного маскировочной сетью Зимнего дворца.

Максимов и Сергеев вышли из машин и сразу направились к директору музея. На входе однорукий охранник-милиционер с винтовкой за спиной внимательно проверил документы. После этого сообщил, как пройти к директору. Помещения оказались приготовлены к военно-блокадной обстановке: коридоры заставлены емкостями с водой, мешками с песком, лопатами, ломами; окна заклеены полосками бумаги крест-накрест; слабый дрожащий свет…

Директором оказался лысый пожилой мужчина в очках и помятом черном костюме. Рассмотрев представленные офицерам документы, он улыбнулся и изрек:

— Ждали-ждали мы вас, дорогие военные, — поднялся навстречу, пожал руки офицерам. — Академик Понаровский Эльдар Иосифович.

Военные также представились.

— Много ли, товарищи военные, заберете наших экспонатов?

— Пока столько, сколько войдет в один самолет, — ответил Максимов. — И желательно, чтобы экспонаты были полегче весом. Мы приехали к вам на двух полуторатонных грузовиках.

— Понимаю вас, и на том спасибо. К сожалению, мы не смогли вывезти до блокады всю живописную коллекцию музея. Сейчас мы подготовили к вывозу оставшиеся художественные картины, там, где можно, убрали рамы с картин. Присаживайтесь, товарищи, могу предложить морковного чаю.

— Спасибо, давайте сразу к музейным делам, — сказал Максимов.

Ермолай бросил взгляд на книжный шкаф, в верхней части которого стояли массивные старинные книги в серебряных переплетах и инкрустированные цветными камнями.

— Хорошо, — изрек академик. — Музей в целом осматривать будете? Правда, картина сейчас неприглядная.

— Никаких экскурсий не будет, — строго изрек Максимов. — Пойдемте сразу смотреть, что вы нам приготовили к отправке…

Директор, Максимов и Сергеев вышли из кабинета и стали спускаться по лестнице вниз. Понаровский ни на минуту не умолкал.

— Как хорошо, что вы прилетели. Сейчас мы в условиях блокады, голода и холода, проводим консервацию здания, оставшихся экспонатов и вещей. Люди изнемогают… недавно совсем рядом упали бомбы… Падали снаряды и на сам дворец…, в Гербовый зал, в Малый тронный…

Скоро они оказались в мрачном, душном подвальном помещении.

— Сами видите, товарищи офицеры, хранить в таких условиях мировые шедевры никак нельзя. Это против всех существующих правил. Экспонаты могут превратиться в полную рухлядь.

— И что тогда делать? — спросил капитан.

— Тогда придется делать сложную и дорогостоящую реставрацию шедевров…

Они вошли в помещение, уставленное деревянными ящиками и картонными коробками.

— Вот подготовленная партия экспонатов, — показывая рукой, вымолвил директор. — Наши люди продолжают готовить новые партии к отправке.

— Нам желательно в самолет, что полегче, — бросил капитан.