Операция «Театр»

В кабинете находились майор Истомин и капитан Ильиных. Капитан через своих коллег быстро установил, что легковая машина, приезжавшая к Калиновскому, принадлежит заместителю директора Бадаевских складов товарищу Пехоеву. Описание женщины, соседки Калиновского, полностью совпадает с самим Пехоевым. Капитан оперативно навел справки по этому Пехоеву. Сей товарищ оказался одним из крупнейших коллекционеров города. И вполне возможно, именно он мог быть главным коллекционным заказчиком…

Майор и капитан раздумывали, какие далее предпринять действия для нейтрализации заказов на экспонаты Эрмитажа.

— Этот Пехоев — коллекционер еще более крутой, чем Калиновский! — воскликнул капитан. — При его должности, я не исключаю, он знаком с самим товарищем Ждановым!

Истомин вспомнил недавнее совещание в обкоме партии и разнос, который выдал Жданов. Сморщился и вымолвил:

— Вполне возможно. И у нас против него конкретно ничего нет. Ну, общается Пехоев с коллекционером Калиновским, у них это заведено… Ну, купил или обменял у него пару картин. Это же не подсудное дело! И по сути — все.

— Мелкий спекулянт Шар наверняка и его знает, — рассуждал капитан. — Дабы спасти свою шкуру, он может также и на него указать…

— И еще на кого-то, — быстро вставил майор. — Но с Пехоевым этот номер не пройдет. У нас должны быть против него железные улики или стопроцентные, надежные показания.

— Война, — вяло ругнулся капитан, — разрушения, потери, болезни, огромные трагедии. А для кого-то возможность нажиться, пополнить коллекцию, — и раскашлялся…

* * *

Сергеев расположился на заднем сиденьи легкового «газона». Вдоль дороги тянулся уже занесенный снегом лес.

У Ермолая было паршивое настроение. В голове все перемешалось: мертвая водитель-женщина, улыбающийся железнодорожник с пистолетом, веселая, но с хитринкой в глазах Молева, сосредоточенная Рая с пирогом, и… обнаженная, прекрасная, с льняными волосами…

В аэропорту Сергеев прошел к военному коменданту. Дежурным оказался знакомый капитан.

— О! Сергеев! — воскликнул капитан. — Молодец, что зашел. Самолет твой прилетел, стоит на заправке и загрузке. Но ты постой, друг, постой.

— Стою.

— Я с тебя, лейтенант, должен снять показания по инциденту на дороге с двумя трупами, мне из военной комендатуры звонили.

— Какие показания? — насторожился Ермолай.

— Просто напиши своими словами, как дело было и все. В дело надо подшить, понимаешь. Ты же один-единственный свидетель.

Вспомнил указания майора Истомина — ничего не делать без санкции руководства. Опять же непонятно, кем был этот железнодорожник? Как бы лишнее не написать. Ермолай вымолвил:

— Давай, капитан, я сначала позвоню по инстанции в ГРУ. Ну, а потом напишу.

— Давай.

Дежурный по Свердловскому отделу ГРУ посоветовал Ермолаю написать буквально три-четыре слова. Что Сергеев и сделал. После этого он направился к самолету…

— Привет, лейтенант! — бросил майор Теплов, командир самолета.

Сергеев подошел к стоявшим у самолета троим членам экипажа.

— Здравия желаю, товарищи летчики!

— И тебе не хворать! Как отдохнул?

Сергеев махнул рукой.

— Какой отдых! — воскликнул. — Попал в переплет, перестрелка, два трупа.

— Лихой ты мужик, лейтенант, — весело бросил майор. — Залезай в салон, через пятнадцать минут взлетаем.

— Это хорошо, хоть высплюсь. Как там Новосибирск?

— Стоит, все там путем. Тебе все передавали приветы, большие и теплые…

* * *

Ленинград,

Набережная реки Мойки, д. 33, кв. 33…

В начале 1941 года в результате сложного обмена Пехоев переехал на Мойку. В престижный, исторический центр города, буквально в двух шагах от Дворцовой площади. Из доставшейся ему старой обшарпанной квартиры он сделал «конфетку».

В самом начале войны Пехоев отправил жену и троих детей на родину жены, в Краснодарский край, в теплые и сытые края. Огромную пятикомнатную квартиру убирала приходившая пять раз в неделю домработница. Сегодня ее не было, поэтому Пехоев привез с работы к себе молодую девушку. Дела шли хорошо, и он решил слегка развеяться. Тем более, что в свои 55 лет Пехоев считал себя в расцвете мужских сил, поэтому после отъезда жены периодически приводил в дом молодых женщин. Любил, ох как любил он наслаждаться молодым женским телом! Снимать сливки с молоденьких! Порой до умопомрачения! Хотя было не всегда ясно, доставляло ли это удовольствие девушкам. Поскольку почти все они категорически отказывались приходить к Пехоеву снова…

Девушка была совсем молодая, летом закончила десять классов. Она, раскрыв рот, рассматривала квартиру-музей. Довольный хозяин быстро накрыл красиво сервированный и весьма изобильный для блокадного города, стол. Сильно удивленная такому приему девушка жадно набросилась на еду, а хозяин усиленно подливал ей вина. Конечно, при этом не забывая и свой бокал.

— Феликс Артурович, а почему вас «за глаза» называют Герцогом? — спросила уже слегка заплетающимся голосом, гостья.