Операция «Танненберг»

Бурцев качал головой, царапая горло о лезвие клинка. Только в этот раз верная дружина слушалась не его. Слишком верная потому что.

– Один.

Опустил булаву Гаврила. Поникла секира Дмитрия. Меч Освальда лег в ножны. И сабля Хабибуллы.

– Два…

Убрал стрелу с тетивы Бурангул. Его примеру последовал дядька Адам. Сыма Цзян пригнул к земле наконечник копья. Бессильно звякнула, обвисая, цепь кистеня в руке Збыслава.

– Три…

Оружие посыпалось наземь – Рупрехт убеждать умел.

Только под рукав Джеймса незаметно юркнул нож-кольтэлло. Почти незаметно.

– Не делай этого, – от цепкого императорского взгляда не укрылась хитрость брави. – Не надейся.

Нож упал тоже.

– Убить, Ваше Величество? – хмуро спросил фон Гейнц.

– Нет, просто разоружить. Они мне нужны живыми. Пока.

Меч императора не отрывался от горла Бурцева. Понурую, сникшую дружину оттеснили от брошенного оружия, копьями и мечами прижали к каменной стене.

– Так-то лучше, – Рупрехт удовлетворенно хмыкнул. – Кто там у вас за воротами, барон? Послы?

Хозяин замка замялся:

– Я не знаю… Я никогда прежде не видел ничего подобного…

– Ах, даже так?

Когда Рупрехт вновь обратился к Бурцеву, голос его звучал почти дружелюбно:

– Ну что ж, комтур, самое время взглянуть, кто прервал нашу с вами беседу?

А за воротами снова требовательно и призывно дули в рог. От долгой протяжной вибрации воздуха звенело в ушах.

Потом раздался иной звук. Тоже – громкий, но резкий, отрывистый, пронзительный.

Бурцев узнал автомобильный гудок.

Глава 14

Все происходило как во сне. И сон все явственнее оборачивался кошмаром. Бурцева вслед за императором втянули на стену. Отсюда можно было видеть воочию, КТО стоит под воротами замка. Во всей красе можно было видеть.

Перепачканный грузовик фирмы «Опель», с автоматчиками в черной эсэсовской форме. Еще в открытом кузове – прямо над кабиной – пулемет. Старый знакомый «MG-42».

Вокруг машины – плотное каре из всадников. Белые плащи, черные кресты. Латы – не кольчужки, не легкие панцири, а стальная одежда из цельнометаллических пластин. Щиты, мечи, шлемы с хищно вытянутыми мордами-забралами. Рыцарский эскорт эсэсовского авто… Над кабиной грузовика трепыхается флажок со свастикой. В руках у переднего всадника – штандарт с тевтонским крестом.

Рядом со знаменосцем – трубач в пестрой одежде герольда. Усердно надувает щеки. Изогнутый рог гулко и монотонно сотрясает воздух. Водитель грузовика помогает: стучит по клаксону.

Посольство, мля…

Нелепее картину трудно представить. Нелепее и грознее.

Бурцев шалел. Фашики?! Опять?! Но откуда им здесь взяться?

Откуда прибыл этот заляпанный грязью грузовик? С высокими бортами, за которыми так удобно прятаться от стрел. С пулеметом над кабиной. Неужели гнали по бездорожью из самой Пруссии! Или из Венеции? Или из Святых Земель? Или где там еще успело отметиться братство Святой Марии вкупе с эсэсовской цайткомандой?

Голова шла кругом. И никак не желала останавливаться.

– Это невозможно, – бормотал рядом фон Гейнц. – Та, вон, повозка подъехала к воротам сама! Без коней! Колдовство какое-то!

Рупрехт Пфальцский молчал. Ухмылялся и молчал. Минуты полторы. Потом процедил:

– Я наслышан о таких боевых колесницах, барон. Только не думал, что они существуют в действительности.

– Как прикажете поступить, Ваше Величество? – склонился к императору фон Гейнц. – На бесконной повозке – знак секретного посольства. Тот самый, по которому мы должны признать посланцев ордена и его союзников.

Знак? Посольства? Бурцев насторожился. Какой такой знак?

Рупрехт бесцеремонно сорвал с пояса пленника гиммлеровскую папку. Внимательно осмотрел свастику на коже. Потом – флажок на грузовике.

Император сунул пухлую папку Бурцеву под нос. Спросил:

– Откуда у тебя знак креста с обломанными краями? Кто ты? Кто тебя прислал?

Ах, так вот в чем дело! Теперь – только теперь Бурцев начинал понимать. За тайных послов ордена Святой Марии их приняли вовсе не из-за тевтонских крестов и одежд. Сами по себе белые плащи и черные кресты еще ничего не доказывают. Плащи можно сшить. Кресты – нашить.

А вот свастика – тайный знак и секретный пароль, о котором здесь, в пятнадцатом веке, знают немногие, – совсем другое дело. По воле случая знак этот оказался у Бурцева. А поскольку предъявителя знака ждали в Шварцвальдском замке, произошло то, что произошло.

Барон Альфред фон Гейнц, увидев папку с фашистским символом, счел ее достаточным доказательством. Да и император Рупрехт – тоже. Именно поэтому бреду, который до сих пор нес Бурцев, верили, не подвергая сомнению ни единого его слова. Увы, отныне кредит доверия исчерпан.

– Ты будешь отвечать? – Рупрехт ударил пленника. Папкой по лицу.

– Я посол ордена Святой Марии, – упрямо пробормотал Бурцев. Наверное, сейчас это было лучшее, что он мог ответить.

В конце концов, те, которые за стеной, в доказательство своих полномочий тоже могут предъявить лишь свастику.

Или не только?

И рог, и автомобильный гудок стихли.