Операция «Слепой Туман»

– Василий Иванович, – сказал я, – в третьем контейнере с комплектующими кабельное хозяйство… Я показал ему схему, соединяем здесь и здесь. Петр Николаевич, сходите с товарищами военными, покажите им, где что, проложите несущие тросы и начинайте вязать. Да, макароны экономьте, обвязка испытательная, через каждый сантиметр хомуты бросать не надо. А то есть у вас привычка, изводите пачку на погонный метр. И слабину оставляйте, качка, то да се, тросы ослабнуть могут, а вот кабели и жгуты лопнуть не должны. А мы с вами, Василий Иванович, пока покурим. Пока все идет как по маслу, за исключением мелких происшествий. Вот подключим «Туман» к питанию, контрольные тесты прогоним, а там, глядишь, и обед…. А после обеда начнем вытаскивать на палубу и монтировать антенное поле.

* * *

Тогда же и там же.

Доктор технических наук Лисовая Алла Викторовна, 42 года.

Лисовая – туда, Лисовая – сюда, Лисовая – кругом, Лисовая – бегом. Ну, я и выполняю, что ж мне остается-то. Стараюсь, как могу. Ведь если что – господин Тимохин будет в сером с блестками, а ответственность понесет бедная Лисовая, которая не доглядела, не додумала, не запланировала. В этом и суть зама «великого и гениального» генерального. Собственно, я хоть и ворчу, но знаю – без этой работы не смогу. Мое любимое детище «Туман» – единственное, что наполняет смыслом мою жизнь. Тут, на работе, я хотя бы чувствую свою значимость, понимаю, что нужна. Когда я занята выполнением своих обязанностей, мне некогда думать о собственной личной жизни, которой у меня, собственно, и нет. Не назовешь же личной жизнью связь с мои же подчиненным, с юнцом, который мне в сыновья годится и которому, кажется, вообще все равно, живая женщина перед ним или резиновая баба. Он молод, горяч, у него кавказский темперамент, и ему необходимо сбрасывать напряжение. Даже сама не знаю, почему я продолжаю эту нелепую связь – ему ведь нет до меня никакого дела, у него только сексуальный интерес.

А у меня? А у меня это просто от скуки. Когда я с ним делаю «это», то притворяюсь, что что-то чувствую, а на самом деле вся эта возня не доставляет мне особого удовольствия. Наверное, я фригидная, но секс я и вправду не люблю, и вполне могла бы обойтись без него. Так зачем же я это делаю? Наверное, для того, чтобы заполнить пустоту и убежать от одиночества. Почувствовать себя живой, желанной… Мало кого интересует моя умная голова, тело привлекает гораздо больше. С телом у меня все в порядке, хотя мне самой и трудно судить об этом. На мой взгляд, грудь могла бы быть немного поменьше, я всегда стеснялась ее. Но мужчинам она нравилась, и всегда я с горечью понимала, что остальное, что важно для меня самой, оценить они не способны…

Почему так все у меня сложилось? Не нахожу ответа. Умом понимаю, что не во внешности дело, а все ж кажется, что все-таки по большей части в ней. Иногда, оставшись наедине с собой, смотрю в зеркало. Я никогда себе не нравилась. Узкое лицо, тонкий нос, маленький рот – невыразительное лицо с бледной кожей и мелкими чертами. Собственно, обычное лицо, не уродливое, но только портили его опушенные уголки губ и грустные глаза. Даже когда я изредка позволяла себе посмеяться, глаза оставались грустными – не сиял в них тот блеск, та чертовщинка, что так нравится противоположному полу. Совершенно неудивительно, что видные и привлекательные мужчины никогда не обращали на меня внимания.

Сначала, по молодости, я наивно полагала, что можно что-то исправить. Я думала, что, возможно, привлеку достойного мужчину, если стану ярче. Цвет своих волос я всегда ненавидела, с самого детства – блеклый, тусклый, какой-то мышиный. Да и густотой шевелюры Бог меня не наградил. И я стала краситься в рыжий цвет. Хна, которую я использовала, укрепила мои волосы и добавила им густоты, кроме того, перемена имиджа действительно сделала меня немного привлекательнее для мужчин… Да только ничего путного из этого не вышло. На меня все равно обращали внимание не те, что надо. Так что к сорока двум годам я пришла к печальному результату, заимев за плечами два неудачных замужества с разводами. Мужья мои были полными ничтожествами. Вот только разглядела я это не сразу… Видно, такова моя карма – быть несчастной в личной жизни. Даже ребенка родить не получилось… Хотя по этому поводу я не особо страдаю. Матерью-одиночкой оставаться мне бы не хотелось… Куда бы я пристраивала свое чадо, уезжая в командировки вроде этой? Так что все, что у меня есть – это любимая работа и свобода. Я привыкла. Также привыкла раз в месяц красить волосы. Я уже и не вспоминаю о том отвратительном сером цвете, что раньше делал меня похожей на мышь. Теперь я похожа на лису… на унылую немолодую лису. Шутки по поводу соответствия волос и фамилии сношу спокойно. И также довольно спокойно реагирую на окрики своего начальника, который иногда бывает слишком уж эмоционален.