Операция "Раскол"

Сильный ветер поднимал клубы послевоенной пыли, несколько оживляя безжизненные развалины. Кругом царили разруха и грязь, которые превратились в последние годы в такую же характерную принадлежность Варшавы, как и река Висла. Редкий трамвай громыхал по рельсам, рассыпая под дугой искры, освещавшие разбитые немецкими снарядами дома – красноречивое доказательство разрушительной мощи вермахта. Зимнее небо, подобно серому одеялу, нависло над городом, придавая ему еще более хмурый вид. Вот появился взвод советских солдат – все в грязных сапогах и поношенной форме; чувствуется, что дух их подавлен окружающей атмосферой ненависти. Им было трудно понять ее причину: разве они в конце концов не освободили Польшу от нацистского врага, так безжалостно разрушившего этот некогда прекрасный город? Политрук, пытаясь дать ответ на этот вопрос, утверждал: реакционеры все еще сохраняют влияние на польский народ; враги и их агентура, как, например, католическая церковь, проникли повсюду: пока они не будут выкорчеваны, оголтелая кампания лжи против Красной Армии и ее великого вождя Иосифа Виссарионовича Сталина будет продолжаться. И все же солдаты были обескуражены. Победа не должна быть такой.

Укрывшись среди развалин здания (некогда здесь был магазин), капитан Майкл Салливен наблюдал за солдатами, хотя у него и не было необходимости прятаться, поскольку документы были в порядке. К тому же он мог отлично аргументировать причину своего пребывания в этой части города, редко посещаемой иностранцами. И все же он рассудил: лучше не бросаться в глаза ни русским, ни полякам.

Чувство опасности не оставляло его, и Салливен не был уверен, что, если сейчас с ним кто-нибудь заговорит, он сможет сдержать волнение в голосе. Конечно, вероятность того, что Советы готовят ему ловушку, чрезвычайно велика. Даже Лондон, потребовавший от него пойти на данную встречу, признавал это. И тем не менее вероятность, что этот поляк в самом деле желает переметнуться на сторону Запада, представлялась настолько привлекательной и перспективной, что Лондон распорядился: каким бы ни был риск, встреча должна состояться.

Были приняты все меры предосторожности, чтобы избежать возможного провала. Салливен – глава службы Интеллидженс сервис в Польше – был полностью отстранен от работы со своей агентурной сетью и больше не занимался ее реорганизацией. Как только Салливен был задействован в этой операции, в Варшаву прибыл новый резидент, сменивший его. Самые ценные из известных Салливену агентов были отозваны из страны на случай, если его схватят и он под пыткой будет вынужден назвать их имена. По той же причине от Салливена было скрыто, кто является новым резидентом.

От разработанной и созданной им в 1945 году системы связи полностью отказались, была создана новая система. Известные Салливену люди в соседних странах, как англичане, так и местные, были оповещены об опасности и некоторые из них отозваны. Секретная разведывательная служба (Интеллидженс сервис) Его Величества не любила оставлять события на произвол судьбы. Поэтому на случай, если Салливен сам попадет в ловушку, все должно быть подготовлено к тому, чтобы любая информация, которую он мог бы предоставить другой стороне, имела бы лишь историческую ценность. Конечно, в том, что делалось, существовала большая доля риска. Поспешный ввод в действие новых людей увеличивал опасность внедрения в агентурную сеть двойников. И в самом деле, кое-кто в Лондоне возражал против выхода Салливена на встречу: они опасались коварного русского заговора с целью вынудить Интеллидженс сервис дезорганизовать свою эффективную разведывательную сеть в Польше, что позволит русским перехватывать каждого вновь прибывающего агента и вместо него внедрять своих людей. Эта точка зрения была отклонена, поскольку, как любил говорить сэр Стьюарт Мензис – глава Интеллидженс сервис, «как только вы наделили противника всеохватывающим высшим разумом, у вас не остается иного выбора, как ничего не делать».

Даже известие о том, что англичане «накололи» активного агента МГБ, которого они в случае необходимости могли бы обменять на него, не могло восстановить спокойствие в душе Салливена. Он достаточно долго работал в Восточной Европе, чтобы знать, сколь многого могут добиться следователи от человека за считанные дни. (МГБ – советское Министерство государственной безопасности, руководившее разведывательной службой за рубежом, в 1954 году было преобразовано в КГБ – Комитет государственной безопасности.)