Операция "Рагнарёк" (СИ)

Лежащий на земле Лодур все еще сжимал меч, и Фьялар направился к нему, опустив Бен-Грефилль. Делия замерла. Слишком велика была ненависть гнома, чтобы он мог отпустить врага так просто, без последних слов. Такая нелепая, глупая смерть. Как в дешевом фильме…

Фьялар резко остановился и одним взмахом клинка отсек Лодуру обе ступни.

— Я закончил, — объявил он с безопасного расстояния, — можешь картинно истечь кровью, а можешь убираться в Зимний Чертог прямо сейчас.

Лодур сжал в руке эфес меча, очевидно, намереваясь запустить им в гнома, в последней попытке достать врага. Но пальцы бессильно разжались, и рыжие кудри поползли туманом, сливаясь с темной землей.

Врата мигнули ослепительной вспышкой, и их свет начал медленно угасать.

Врата все еще сияли аркой в долине меж гор Йотунхеймена. Пришельцы исчезли, словно дурной сон, не оставив за собой даже трупов или пятен крови. Делия похлопала по висящей на боку кожаной сумке – шлем был на месте. И, к сожалению, тела погибших боевых товарищей тоже. Раненых, которые не держались на ногах, увели в Грезу, в госпиталь. Но остальные задержались, чтобы поглядеть, как окончательно закроются Врата Ночи.

До рассвета оставался час, Сородичи, кроме, разумеется, Войцеха, слегка нервничали. Им тоже хотелось присутствовать при развязке.

— Надеюсь, следующий раз будет нескоро, — сказал Радсвинн Фьялару, в задумчивости вглядывающемуся в темнеющую арку.

— Следующего раза не будет, — в голосе гнома неожиданно зазвенела стальная решимость, — Врата надо закрыть.

— Но как? – Фионнбар тоже присоединился к разговору. – Если их можно отпереть только с той стороны…

— Не запереть, — тихо сказал Фьялар, — уничтожить. И у меня есть для этого средство. Если Ключ оставить в «замке», Врата исчезнут. Совсем.

Он вытащил из внутреннего кармана косухи расшитый рунами мешочек, и Камень засветился пятнышком лунного света, проступившего сквозь неприметную серую оболочку.

— Ты… — голос Делии сорвался, и она проглотила липкий комок, — Фьялар…

— Если не я, то кто? – тихо сказал гном. – И не вздумай наделать глупостей, дура шерстоголовая. Живи, слышишь?

Делия прикусила губу, сглотнула. Кивнула головой.

Фьялар, с сияющим камнем в руке шагнул к Вратам, но Брунгильда, выскочившая словно из-под земли, преградила ему путь.

— Это мое дело, Фьялар, — взволнованно прошептала Валькирия.

— Искупление грехов? – скривился гном.

— Нет. Предназначение. Кому знать, как не тебе.

Фьялар задумался. Делия, наблюдавшая эту сцену, подскочила к Брунгильде, на ходу развязывая висящую на боку сумку.

— Погоди! – она протянула Брунгильде золотой шлем. – Ты уверена, что именно такой судьбы хотела для себя? Если да, то забирай – мне он не нужен.

Глаза Валькирии вспыхнули голубым огнем. Она торопливо надела шлем, и лицо ее словно преобразилось. Голова гордо поднялась, слегка опущенные плечи распрямились.

— Мы будем помнить о тебе, Дева, — сказал Фьялар, вручая Валькирии Ключ, — ты сделала благородный выбор, Брунгильда. И память о нем будет жить даже тогда, когда Рагнарек станет всего лишь древней легендой.

Брунгильда шагнула в портал, Портальный Камень вспыхнул ослепительным пламенем, и арка взорвалась, осыпав стоявших вокруг зрителей дождем искр и битого камня. Когда свет угас, на месте Врат остался только голый пятачок выжженной земли.

— Это была долгая ночь, — сказал Фьялар, обнимая Делию, — и рассвет, который придет за ней, займется уже для нового мира.

160. Млечный путь. Солнечная система. Планета Земля

Разноцветными светлячками порхали по темно-зеленым иглам огоньки, рассыпаясь бликами на зеркальной поверхности шаров и сосулек, дразня стеклянных зайцев и оленят, выхватывая из густой тени то гитару, то барабан, то горн. Елку нарядили на славу, Шемет ради такого дела вытащил из загашника украшения, завалявшиеся чуть не с начала прошлого века.

Новая гостиная отличалась от прежней только размерами, слегка старомодный уют, созданный обожаемым Войцехом арт-нуво, переместился сюда, дополнившись несколькими удачно вписавшимися креслами, большим низким столом и лампами Тиффани, свет которых, преломляясь в цветных стеклах, отражал великолепие елки.

Мелисента, уже вполне освоившая традиции русского хлебосольства, столь почитаемые Войцехом в пику собственной неспособности оценить все кулинарные тонкости, с довольной улыбкой взирала на Фьялара, компенсирующего отменным аппетитом строгую диету Сородичей. Светло-лиловое платье открывало стройные ножки, облегая уже вполне заметно округлившуюся талию, глаза светились тихим счастьем.

Войцех, в штатском, в голубой шелковой рубашке с открытым воротом и белоснежных брюках, поглядывал на напольные часы в резном корпусе, с маятником и гирями. Стрелка подходила к двенадцати, и шампанское уже запотело в серебряном ведерке.

Даже Моника, не так давно простившая сидящему рядом Крису свое неучастие в героической битве у Врат, соизволила надеть новенькие джинсы и облегающий темно-зеленый свитер и вполне походила на девушку, собирающуюся праздновать Новый Год, а не на уличного бойца.