Операция «Пророк»

Размышления тети Клавы были прерваны французскими пограничниками. Долго они изучали саму Булавкину и ее паспорт. Косились на баулы, заполнявшие всё купе. Пригласили таможенников. Один из них знаком предложил открыть близстоящий баул.

Из груды тряпья таможенник торжествующе извлек пустую банку из-под компота (первую). Заботливо вымытая и тайком от племянницы упакованная в потертые джинсы, банка покоилась в середине баула, чтобы не быть разбитой.

«Темные люди, эти французы, а еще в мундирах!» – скажет потом в УВИРе тетя Клава.

Нельзя не согласиться с нею. Действительно, неучи беспросветные эти западноевропейские таможенники. Ни малейшего представления не имеют о советской социалистической политэкономии. Знать бы им, что банка стоит аж 30 копеек, да и попробуй ее найди! У них одно на уме – как бы чего не вывезли из Франции, а что компоты в СССР не во что «закручивать» – им наплевать!

Французы попытались установить речевой контакт с мадам Клавой. Безуспешно. Знаками попросили открыть остальные баулы.

Уже тряпье из баулов заполнило всё купе и часть прохода, а трофеи всё прибывали. Французы не скрывали своей радости по поводу свалившейся на них удачи. Думается, что каждый из них уже видел себя кавалером ордена Почетного легиона за успешное задержание русской разведчицы, ну, на худой конец, курьера международного картеля контрабандистов.

Тетя Клава в полном недоумении наблюдала за французами.

«Что они делают? Зачем им мои банки? Ну, были бы еще с компотами, – она вспомнила инцидент с самогоном, – а то ведь пустые!»

«Да чистые они, чистые!» – закричала она на вошедшего в цивильном костюме француза, который осторожно, одним пальцем, провел по горловине очередного сосуда.

«Пардон, мадам, полис», – сказал вновь вошедший и показал какую-то книжицу. Затем из кармана пиджака достал щипчики и к ужасу тети Клавы осторожно сделал маленький скол с горловины банки, спрятав его в целлофановый пакетик. Тетя Клава грудью двинулась на злоумышленника.

«Портить мне имущество! Да я тебе!»

Штатский юркнул в коридор, где пассажиры соседних купе оживленно обсуждали происходящий досмотр. Не каждый день на твоих глазах задерживают международных контрабандистов!

Кто-то предположил, что обнаруженные предметы – не что иное, как алмазные самородки из Южной Африки. А везут их в Россию, чтобы пополнить оскудевший при Брежневе алмазный фонд.

Были и такие, кто склонялся к мысли, что найденные банки – это отвердевшее сверхсекретное ракетное топливо, только что изобретенное французскими ядерщиками, а для провоза его за границу оно закамуфлировано под банки. Находчивые ребята эти русские! Простенько, но как сердито!

Сомнения разрешил благообразный старичок с порнографическим журналом в руках. Не терпящим возражений тоном он заявил, что найденные банки – это сосуды, которыми пользовались египетские фараоны для омовения гениталий. Собственных и своих партнеров. Он своими глазами видел их (нет, не гениталии – сосуды) в Лувре. Сейчас они являются национальным достоянием Франции…

Появились фоторепортеры. Защелкали затворы, полыхнули фотовспышки. Кто-то из репортеров совал микрофон под нос тете Клаве.

«Да изыди, ты, сатана!» – прикрикнула на него Булавкина, которой весь этот спектакль начал надоедать.

Тогда журналисты переключились на «порностаричка». Схватка в вагоне из боя местного значения грозила перерасти в общеевропейский скандал. А там, смотришь, вопрос будет вынесен на заседание Совета Безопасности ООН… Нет, этих русских пора осадить!

Через некоторое время полицейские доставили на место происшествия советника советского консульства. В пути советнику сообщили, что ему предстоит встреча с задержанным с поличным советским резидентом.

Едва пробившись сквозь строй пассажиров и груду тряпья на полу, советник был разочарован, увидев пожилую женщину с ситцевым платком на плечах. Он ожидал увидеть, как минимум, мужчину. Но неисповедимы пути КГБ!..

Сбивчиво тетя Клава разъяснила советнику суть происшедшего.

«Не знаю, чего они ко мне эти “пердуны”, прости господи, привязались, – закончила она свою оправдательную речь, – куда ни сунутся всё “пердун” да “пердун"… Отпердели всю меня…»

«Пардон – это по-французски извините», – сдерживая смех, сказал дипломат.

Теперь, когда были выслушаны обе стороны, можно было сделать выводы. И советник их сделал – смеялся он, то хватаясь за живот, то хлопая в ладоши.

Потом, извинившись за проявление собственных чувств, обратился к горе-путешественнице:

«Вы уж, Клавдия Власовна, не прячьте банки, пусть так и стоят на столике…»

«Так побьются ж…»

«Не побьются – дороги в Европе хорошие…»

«Баночный скандал», приключившийся на франко-бельгийской границе, с небольшими вариациями повторился не единожды.

Поочередно тетя Клава «поставила на уши» пограничные и таможенные службы нескольких европейских держав. Понимание она нашла только у поляков. Какие ни есть – всё же славяне, хоть и западные. Опять же из нашего лагеря, социалистического. Лагерные проблемы, они для всех одинаковы, вне зависимости от расположения бараков…