Операция «Примула»

Арманда, обладавшая поразительным чутьем, не могла не догадываться, что у меня неприятности. Но она по опыту знала, что когда мне станет невмоготу одному нести их бремя, я все равно доверюсь ей. А пока она ограничивалась тем, что смотрела на меня по-особому: с беспокойством и в то же время подозрительно, лишь умножая этим мои страдания. В ее присутствии я становился похож на мальчишку, которому требуется подпись в дневнике с плохими отметками. Это было невыносимо, и я в конце концов не выдержал. С фальшиво отрешенным видом, выдававшим меня с головой, я попробовал подойти к больному вопросу окольным, но дерзким путем.

— Меня кое-что беспокоит.

— Это заметно.

— О, не думай, ничего серьезного. Пожалуй, это неприятно, только и всего… Как бы ты поступила на моем месте? Мне порекомендовали одного человека… среднего возраста и с довольно трудным характером. К тому же он мало что умеет. На мой взгляд, ему подошла бы работа какого-нибудь сторожа, только, конечно, не ночного. Более высокого уровня, но все-таки что-нибудь такое, для чего не требуется особой квалификации.

Я играл с огнем, испытывая при этом смутное облегчение. Чтобы Арманда, сама того не ведая, помогала мне пристроить Плео — да это был бы настоящий реванш. Правда, я не сумел бы ответить, над чем именно. Возможно, меня побуждало к этому простое, хотя и не вполне осознанное желание сделать признание, сбросив с себя таким образом часть бремени. Мы как раз обедали дома вдвоем. Арманда чистила апельсин, и я любовался ей одной свойственной манерой снимать кожуру.

— Я думаю, это не так уж трудно, — заметила она. — Если, конечно, этот господин согласится носить форму.

— Форму?

— Да, если иметь в виду, скажем, должность сторожа в музее.

Плео в роли хранителя музея! Что за мрачный юмор! Впрочем, почему бы и нет? К тому же решение исходит от нее. Правда, тут есть что возразить, но сама по себе идея была неплоха.

— Почему ты смеешься? — спросила она.

— Потому, что идея очень уж оригинальна. В таком случае потребуется музей, где было бы довольно спокойно и не слишком много посетителей — вряд ли мой протеже способен давать исторические справки.

— Обратись к Вильруа. Он тебе многим обязан.

Я согласился с ней, но еще долго колебался, прежде чем позвонить. Удерживала меня прежде всего шутовская сторона дела. Тут было на что обидеться такому легко уязвимому человеку, как Плео. И потом, определить его в музей значило выставить на всеобщее обозрение… Хотя нет! Кто обращает внимание на сторожа? Глазам и без того открывается много заманчивого. Во всяком случае, справки навести не мешало. Я позвонил Вильруа, директору музеев морского ведомства. Арманда была права: он не мог мне отказать.

— Я возьму его на временную работу. От него не потребуется ничего сверхъестественного: следить за ребятишками, чтобы они не трогали модели, ну и, конечно, быть пунктуальным… Присылайте его ко мне. Я сам ему объясню, что нам от него надо… Я счастлив оказать вам услугу.

Оставалось только убедить Плео. Но напрасно я опасался: против всякого ожидания, он не стал упираться, хотя и не был в восторге. Более всего его угнетала форма.

— Я буду похож на лакея. И мне, конечно, станут совать чаевые.

— Ничего подобного. Будете наблюдать издалёка, для порядка. Возможно, время от времени вам придется давать какие-нибудь справки… В основном, как я себе представляю, туда приходят пожилые люди, которые обожают корабли… Никто не станет обращать на вас внимания… Вам следует представиться завтра же.

Вид у него был печальный, подавленный.

— Что ж, попробую еще раз, — сказал он. — Но делаю это исключительно ради вас. Не для себя. Если бы речь шла только обо мне!..

Он как-то неопределенно махнул рукой — мол, ничего не поделаешь — и едва ответил на мое рукопожатие, когда я уходил, так что в последующие дни я ожидал всего самого худшего. Я не решался обратиться к Вильруа, чтобы получить какую-либо информацию. Он счел бы странным проявление с моей стороны такого внимания к какому-то Моруччи. Не помню, сколько времени прошло до того события, за которым последовал кризис.

Сейчас октябрь, а встреча, с которой все началось, произошла двадцать пятого августа. Как странно! А мне казалось, что это случилось гораздо раньше. Наверное, за эти несколько недель я постарел на целые годы. В самом деле, это было совсем недавно, всего два месяца назад. Доказательство тому — наши поездки в замок, которые в то время мы совершали в конце каждой недели, уезжая на субботу и воскресенье. Палату депутатов распустили на каникулы. Государственные дела шли своим чередом. Я всеми способами, как ты догадываешься, пытался уклониться от поездок в Клермон-Ферран, где на каждом шагу меня подстерегали воспоминания, связанные с Плео, так что об отдыхе и думать было нечего. Чем он, интересно, занимался, пока мы с Армандой обсуждали планы реконструкции старинного жилища?

— Когда ты станешь министром, — говорила она, — ты поймешь, как хорошо, что у нас здесь столько комнат для гостей. Наступит хорошая погода, и нам придется устраивать большие приемы по выходным.