Операция прикрытия

— Мы создали ее. Группа прикрытия подготовлена.

— Кто руководит? Поль?

— Поль. Кстати, кто он?

— Поручик. Поляк. Я встречался с ним лично. Школа — база. Как только русские выйдут к границе, никаких активных действий, берегите людей. Вермахту выгодно держать в напряжении русский тыл. Нам же необходимо сохранить кадры для будущего. Ваша задача — ждать резидента. В номере вы найдете документы. Теперь вы станете полковником Армии Крайовой, уполномоченным лондонской беспеки «Служба безопасности.». Ваша кличка «Гром».

— Диверсии вы отвергаете полностью?

— Этим займутся другие. Ваше дело — поддержать резидента, когда придет время.

Алекс отвернулся, прикуривая новую сигарету.

Колецки смотрел на мутную речную воду, на след от велосипедных колес, рельефно впечатанный в песок, и ему очень хотелось ударить этого самоуверенного, ироничного англичанина.

***

В кабинете начальника Главного управления погранвойск НКВД висела огромная карта. Ее принесли сегодня утром. На плотной бумаге жирным контуром легла полоса. Она шла вдоль рек, по лесу, мимо населенных пунктов. Это была западная граница СССР. Граница, к которой еще были направлены стрелы танковых ударов, штрихи пехотных атак.

Начальник управления разглядывал карту. Он вспоминал сорок первый год, вспоминал, как в тяжелых боях отходили пограничники на восток. А теперь бойцам в зеленых фуражках предстояло охранять тыл действующей Красной Армии. Три года войны прошли перед его глазами. Три долгих года потерь и побед.

— Товарищ генерал, — доложил адъютант, — офицеры в сборе.

— Проси.

Вот и настал долгожданный час. Сегодня ему предстоит инструктировать начальников отрядов вновь созданного Белорусского пограничного округа.

В кабинет один за другим входили офицеры.

— Товарищи, — сказал начальник Главного управления, — через несколько дней наши войска выйдут на государственную границу СССР. Вы назначены начальниками отрядов вновь организованного Белорусского погранокруга НКВД. Прошу к карте, определим места дислокации отрядов.

Офицеры подошли к карте. Как много мог сказать им этот аккуратно расчерченный лист бумаги. Нет, не карта висела перед ними, не карта! Это молодость их смотрела с глянцевого листа. А сколько времени прошло? Всего три года. Но один военный день и за десять мирных посчитать можно, такая уж ему цена.

— Товарищ генерал, разрешите вопрос?

— Слушаю вас.

— Начальник 112-го пограничного отряда полковник Зимин. Как будет формироваться личный состав отряда?

— Вопрос по существу. Нами созданы специальные запасные полки, из подразделений Красной Армии отзываются в распоряжение погранвойск бойцы и офицеры. Личный состав отряда будет пополнен за счет призывников этого года. Ну а костяк будущих отрядов — подразделения по охране тыла действующей Красной Армии. Вас устраивает ответ, полковник Зимин?

— Так точно.

— Тогда обратимся к карте. Товарищи офицеры, вы будете нести охрану границы в условиях военного времени, перед вашими заставами лежит Польша, сожженная войной. Польша, истекающая кровью, ждущая своего освобождения. В тылу пограничных отрядов — банды польских националистов, разрозненные немецкие группировки, шатающиеся по лесам бандеровцы и просто уголовники и контрабандисты, агентура, беспеки Армии Крайовой, СД, абвера. И учтите: пристальное внимание к западным советским землям проявляет Интеллидженс сервис.

Трудная предстояла служба.

***

Глина была сырая и на ровных срезах блестела под солнцем. Зеленела трава на бруствере, пахло земляным духом и весной. Командир батальона капитан Шкаев шел вдоль окопа, аккуратно ступая до матового блеска начищенными сапогами. Был он совсем молодой, этот комбат. Молодой и удачливый. Пять орденов словно вбиты в гимнастерку, и ни одной нашивки за ранения.

Он шел вдоль окопа, цепко оглядывая сектора обстрела. Остановился у пулеметной ячейки, попрыгал, проверил окопчик с боезапасом, остался доволен.

— А ну-ка, — комбат отодвинул молодого сержанта, стремительно повел стволом противотанкового ружья. — Ничего не видишь? — спросил он.

— Никак нет.

— А то, что у тебя бугорок в левом секторе перекрывает биссектрису огня?

— Так маленько совсем.

— Это ты танку объясни, когда он оттуда на тебя пойдет. Срыть!

И расчет пополз в поле срезать саперными лопатами еле заметную складку на земле.

Он был совсем молодой, этот комбат. В сорок первом прямо со школьной скамьи на курсы младших лейтенантов, потом бои, отступления, оборона, атаки. За свою короткую жизнь он научился командовать людьми, знал назубок любое стрелковое оружие, был храбрым и добрым.

Командир первой роты старший лейтенант Кочин смотрел, как ладно, в обтяжку сидит на комбате гимнастерка, как лихо сдвинута на бровь шерстяная пилотка, и думал: без всего этого героического Шкаев не сможет жить, наверное.

— В общем, я обороной доволен, Кочин, — сказал комбат, — внешним видом людей доволен, оружием.

Они пошли вдоль извилистого окопа, солдаты вскакивали, поправляя гимнастерки. Капитан махал им рукой: мол, сидите, чего там, не на плацу. В землянке, сработанной на совесть, в два наката, комбат сел за стол.