Операция «Прикрытие»

— Его отсюда в любом случае эвакуируют. Вот и я, если рядом окажусь — уцелею. А тут такая пакость… — У немца даже слезы на глаза навернулись.

— Перестань, — Хохлов легонько хлопнул его по плечу. — Ты не забыл, с кем разговариваешь? Сейчас мы твою проблему — чик и все.

— Ты… ты серьезно?

— Нет, шучу. Снимай штаны, страдалец… Небось, не сложнее, чем роды принимать…

* * *

Минут через пятнадцать довольно улыбающийся Пауль вполне комфортно сидел на стуле. Правда, соблюдая при этом некую осторожность и скупость движений, а еще — время от времени недоверчиво посматривая под себя. Но все это уже относилось скорее к вымышленным страхам, чем к реальной боли.

— Спасибо, Йоган, — в который раз восторженно повторял немец. — Ты настоящий волшебник.

Вовремя сообразив, что имя Иосиф фашисту может не очень понравиться, Хохлов назвался Иоганном.

— Ты меня просто спас. О майн Гот, как же хорошо! Твои пациенты, наверно, души в тебе не чают…

— Это как понимать? — удивился Хохлов, рассеянно слушая пациента и думая о том, что не приведи господь, кто-то об этой «операции» узнает. Засмеют…

— Рука у тебя легкая. Это ж не первый чирей в моей жизни… Но так быстро и совсем без боли меня еще ни разу не резали. Вот я и говорю…

— А чтоб ты знал… — Хохлов скорчил самодовольную мину. — Животные гораздо чувствительнее человека. Просто они ругаться не умеют, вот и кажутся нам бесчувственными.

— Наверно… — равнодушно пожал плечами Пауль, который хоть и вырос на ферме, но особой любви к живности не испытывал. Напоить, накормить, почистить. А потом — подоить или зарезать, вот и весь нехитрый набор действий в общении с животными, которым он руководствовался с детства и до призыва в армию. — Вот… я тут… тебе… — он полез рукой в нагрудный карман.

— Погоди, — удержал его Хохлов. — Хочешь отблагодарить?

— Да. Хочу.

— Тогда помоги мне… — военврач сделал вид, что ему неловко просить, и он, как бы в нерешительности, умолк.

— Говори, — ободряюще кивнул унтершарфюрер. — Я твой должник. Сделаю все, что в моих силах.

— Возьми меня с собой.

Просьба была столь неожиданной, что Пауль даже не удивился, а только переспросил:

— Куда?..

— Ну ты говорил, что если тревога… Так я бы с вами подъехал…

— Йоган, ты что, пьян? Куда подъехал?!

— Домой… — теперь удивленно таращился на собеседника Хохлов. — Куда же еще?

— А откуда ты знаешь: куда мы ехать будем? — притворно пригрозил пальцем Пауль.

— Так другой дороги нет. Только вниз, к реке. Нет, если нельзя… — он развел руками. — Я все понимаю и не настаиваю. Но Ядвига точно не поверит, что меня к кошке вызывали. Ночью… Несмотря на паек. Как минимум неделю зудеть будет. А вот если б я с военной машины слез — она б и расспрашивать поостереглась. Живой — и ладно.

— Ах, вот ты о чем! — улыбнулся Пауль. — Жены боишься?

— Опасаюсь… — кивнул Хохлов. — Очень уж у нее голос противный становится, когда меня пилить начинает. Вся в тещу. Хуже чем телега несмазанная. Аж голова трещит. Хоть из дому беги.

— Ну это решаемо, — Пауль ободряюще похлопал врача по плечу. — Утром лично отвезу тебя на мотоцикле. А если дома еще пара литров дезинфицирующего раствора найдется, то и пайка в коляску можно больше чем на неделю положить. Смекаешь? Думаю, фрау Ядвига останется довольна. Я бы прямо сейчас это проделал, но господин полковник запретил кому бы то ни было покидать территорию монастыря в темное время суток. Так что придется ждать утра.

— Это если тревоги не будет. А если будет?

— Тогда извини, Йоган… Придется пешком.

— Но вы-то все равно на машинах? — с пьяным упрямством продолжал Хохлов. — Или на танках?

— Были б танки, я бы тебя на броню посадил… — Хорошо продезинфицированный немец тоже порядком утратил бдительность и пытался объяснить врачу, что это не его вина. — В грузовике нет места. Там поеду я и господин подполковник. А в вездеходе — охрана.

— А в кузове?

— С ума сошел?! К грузу даже приближаться запрещено! Оберштурмбанфюрер прикажет нас с тобой расстрелять, даже не слушая объяснений.

Похоже, угроза эта была не надуманная, для отговорки, — поскольку денщик впервые назвал своего офицера не армейским званием, а как и положено в войсках СС.

— Я же не в грузовик прошусь, — небрежно, как от мухи, отмахнулся Хохлов. — А в вездеход. К охране… Что у них на скамейке не найдется места, где можно еще одного человека приткнуть?

— Гм… О вездеходе я как-то не подумал, — успокоился Пауль. Потом посмотрел на флягу со спиртом. — Там еще осталось что-то?

Хохлов потряс посудой, прислушиваясь.

— Примерно половина.

— Хорошо… Если с нами не увяжется лейтенант, сделаю. Шарфюрер Фалькбрух — мой друг… Он не откажет. Вот ему шнапс и отдашь, я предупрежу. Но у дома останавливаться не будем. На ходу спрыгнешь. Подходит?

— Еще как! Вот спасибо, уважил… Ну что — примем по паре капель? За новорожденных?

— Нет, хватит, — решительно отстранил флягу от своего стакана Пауль. — Во-первых, мы и так уже накапались под завязку. А во-вторых, тебе нечем будет проезд оплатить. Ха-ха-ха…

— Так, может, еще и не будет тревоги? Чего продукту пропадать? — Хохлов сделал повторную попытку наполнить стаканы.