Операция «Пилот»

Вчера пришлось срочно выехать на Яворовский полигон по просьбе араба. У него начались проблемы с открывшейся старой раной. Тарасов считал, что пускай все идет, как идет, — на полигоне есть врач, в конце концов, отвезут в больницу. Но Игорь слишком хорошо знал возможности нынешних украинских больниц, тем более вдали от Киева. Ни лекарств, ни даже йода и бинтов, все покупалось за свой счет да еще, если их удавалось найти в аптеке.

Потерять агента, даже не успев ничего предпринять с его помощью, недальновидно. А Игорь имел на него большие планы. И потому сейчас, борясь с сонливостью после бессонной ночи за рулем по дороге сюда, он прислушивался к тому, что происходит в комнате. Периодически слышал что-то вроде сдавленного стона.

Доктор в рубашке с закатанными до локтей рукавами наконец появился на кухне. Он с хлопком снял резиновые перчатки.

— Могучий парень. Вроде бы худощавый, а мышцы профессионального спортсмена.

— Он наемник, а потому тренированный, — пожал плечами Игорь.

— Я чистил ему рану, полчаса в ней ковырялся, кусок оболочки пули отыскал. Обезболивающие в таких случаях, да еще когда все воспаленное и наболело, не слишком-то помогают. Ему бы дня два назад к врачу обратиться. Удивительное терпение. А что он думал, рассосется?

— Фиг его знает! Араб, чего с него взять. Дикие люди, в пустыне с верблюдами — все их общение.

— Не утрируй! — обиделся за арабов доктор. Он мыл руки с привычной для хирурга тщательностью. — Боюсь, что у него там еще что-то осталось. Пуля при попадании распалась, да и в ту же руку было осколочное. Эти крупинки могут всю жизнь его беспокоить, вызывая воспаление. Свищ у него не только в руке, но и вышел рядом с лопаткой. Поэтому я поставил два дренажа. Надо теперь антибиотики ему колоть, следить за чистотой дренажных трубок. В госпиталь бы положить…

— Ничего, так оклемается, — цинично отозвался Игорь, наливая себе очередную порцию крепкого кофе, хотя его встревожил озабоченный вид доктора, несклонного паниковать. — Где он?

— Одевается, кажется.

Игорь заглянул в комнату. Кабир сидел на стуле у окна. Он и не думал одеваться. Раздетый по пояс, с дымящейся сигаретой, особенно ярко вспыхивающей от затяжек на фоне темного окна, выглядел почти роденовским мыслителем, таким же атлетичным, только дренажные трубки с приклеенными к ребрам двумя полупрозрачными мешками да сигарета диссонировали с этим образом, невольно возникшим в воображении Игоря. Из глубин памяти к тому же всплыло название «абдоминальный». Базовый реанимационный курс он проходил когда-то, во всяком случае, мог сделать укол, поставить капельницу и даже знал, как называется дренажный мешок.

— Ну чего ты расселся? Ночью я не поеду в Киев, придется перекантоваться на полигоне. Поэтому надо успеть тебя подбросить до полигона и подыскать место для ночлега мне и доку…

— А здесь чем плохо? — Кабир повел рукой и поморщился. — Давай тут переночуем. Твой врач за мной посмотрит. — Он поежился и сознался нехотя: — Познабливает.

Игорь накинул ему на плечи камуфлированную куртку.

— А так не пробовал? Не положено по инструкции…

— Да брось! — Кабир это сказал таким тоном, словно тоже читал эти инструкции и не воспринимал их всерьез.

Мысль ночевать в казарме, прикорнув на одной из коек, где рядом храпят несколько десятков мужиков, оптимизма Игорю не прибавила. Он уже перерос тот возраст, когда такие полевые условия воспринимаются легко. Хотя и в училище, особенно на первом курсе, страдал от этого.

— Тут где-то были раскладушки на непредвиденный случай, — вспомнил он, оглядываясь.

Кабир удовлетворенно кивнул и занял единственный в комнате диван, отвернувшись к стене и отключившись от окружающего мира легко и безмятежно. Игорь только головой покачал, глядя на его спину, прикрытую камуфляжной курткой, араб так и не продел руки в рукава. Отыскав пледы в шкафу, один из них разведчик накинул на Кабира. Тот хмыкнул удовлетворенно и засопел громче.

Одна раскладушка стояла на балконе, укрытая пленкой и отсыревшая неимоверно. Вторая обнаружилась за шкафом.

Рано утром Игорь проснулся еще затемно, что-то разбудило его в половине четвертого. Он понял, что именно, когда на кухне снова звякнула чашка. По привычке пошарил около себя по полу, опасаясь наступить на кота, но, вспомнив, что серый остался в киевской квартире на Крещатике, смело поднялся, хрустнув коленками. Заметил, что диван уже пуст, с кухни тянуло табачным дымом и запахом растворимого кофе.

— Ранняя пташка, — хриплым спросонья голосом поприветствовал араба Игорь, выйдя на кухню. Холодный линолеум под ногами заставил обхватить себя руками за плечи. Спал он в одежде, только разулся и по привычке снял носки. Теперь стоял босой и переминался с ноги на ногу. — Ты, смотрю, совсем бодрячком…

Кабир поглядел на окно и к чему-то прислушался. Через секунду чашка, которую он держал в руке, полетела на пол, а следом и сам араб, перед этим накрыв собой Игоря. Жуткий вой, грохот, звон стекол и снова вой, как будто иерихонские трубы, упомянутые в Библии, подали голос, как минимум квартет из этих труб.