Операция «Переброс»

Позже, пытаясь анализировать увиденное, Артём удивлялся своей реакции. К тому моменту он никогда никого не убивал и совершенно не собирался начинать – служба в армии удачно попала на промежуток между локальными конфликтами, жизнь заботливо не ставила в ситуации «я или он», и Артём, по-писательски примеривая на себя гипотетические ситуации, предполагал, что убить человека он, возможно, и сумеет… но только в ситуации крайней необходимости, с глубокой ломкой себя «до», и с длительным душевным дискомфортом «после». Между тем, увидев Чёрного, он ни секунды не сомневался, что ЭТО немедленно, прямо сейчас, сию секунду надо уничтожить. Ощущение непереносимости существования в одном мире с этим существом было резким и даже, пожалуй, физиологическим. Пытаясь как-то описать его потом, Артём сравнивал это чувство с запахом – как будто вокруг со страшной силой завоняло говном. Желание уничтожить тварь было настолько сильным, что, не будь у него оружия, Артём бы, наверное, забыл про собак и кинулся бегом во двор с ножкой от табуретки.

Чёрный стоял в плотном кругу собак и вроде бы ничего не делал, но от него расходились физически ощущаемые волны угрозы. Собаки смотрели на него и тихо, в едином ритме коротко взрыкивали, как будто он дирижировал ими – без рук, одним взглядом. От этого ровного неприятного ритма Артёму становилось все хуже и хуже. В глазах темнело, как будто в воздухе стремительно уменьшалось содержание кислорода.

Присев за ограждением балкона и засовывая в магазин остроносые патроны, Артём с трудом сдерживал себя – хотелось то ли бежать без оглядки, то ли кинуться в рукопашную. От выброса адреналина его колотило – приходилось делать над собой усилие, чтобы не тряслись руки. Ощущение от Большого Чёрного было просто непереносимым – хотя, вспоминая это чуть позже, Артём уже не мог понять почему. Если судить объективно – ничего особенно ужасающего во внешности этого существа не было. Более того, Артём Чёрного даже толком не разглядел – высокая человекообразная (признать его человеком было внутренне невозможно) фигура в чём-то тёмном и бесформенном – ряса? Балахон? Плащ? Отчего-то взгляд на Чёрном не желал сосредотачиваться, очертания не то чтобы расплывались, просто не были достаточно отчётливыми. Лицо скрывалось в тени капюшона, и Артёму было страшно даже вглядеться в эту тень. Уже совмещая прицел с мушкой на голове Чёрного, он видел только силуэт – глаза отказывались фокусироваться на фигуре.

Резко, нечеловеческим по пластике движением Чёрный наклонился вперёд, выдернув из заворожённой стаи крупную рыжую собаку. Взметнулись полы балахона, плеснуло красным – и в воздухе по крутой дуге, вращаясь в ореоле алых брызг, полетела оскаленная собачья голова. Артём не увидел, чем он это сделал – ножом или голыми руками, но рефлекторно отреагировал на движение и нажал на курок.

Приклад жёстко толкнул в плечо. От панической атаки в ушах был такой шум, что выстрела Артём почти не слышал. Из плеча Чёрного вылетел фонтанчик тёмной крови, и его дернуло вперёд – второй выстрел ушёл мимо, найдя случайную жертву среди собак. Чёрный метнулся в сторону, уходя с линии прицеливания, и Артём, не успевая, повёл за ним длинным стволом, выстрелив вдогон в последний момент и попав буквально чудом – куда-то чуть ниже условной поясницы, отчего фигура, подломившись, кувыркнулась по асфальту и скрылась за углом здания.

Артёма моментально, с каким-то почти слышимым внутренним щелчком, отпустила паника, и ему стало ужасно, до истерики смешно.

– В жопу, в жопу получил! Очко! Слышишь, ты, тварь чёрная – очко! – заорал он вслед Чёрному и высадил два оставшихся в магазине патрона по стремительно убегающим со двора собакам. – Ещё приходи, если дырка узкая!

Свора бросилась врассыпную, прыгая в кусты и за мусорные контейнеры. Однако одна лохматая тушка осталась лежать на траве, а ещё одна ползла, повизгивая и волоча за собой по земле отвисший зад. За ней оставался кровавый след. Артём вставил один патрон, тщательно прицелился и прекратил её мучения – голова псины треснула как упавший арбуз.

Собирая с пола раскатившиеся боеприпасы, Артём снаряжал опустевший магазин и осматривал двор. Никакого движения заметно не было. Похоже, противник окончательно покинул поле боя. Оставались ещё собаки, запертые в подъезде, но Артём не собирался с ними встречаться – ну их к чёрту, глупо драться на узкой лестнице. Пусть сидят под дверью сколько влезет, а потом жрут друг друга с голодухи. Достав из кладовки толстый репшнур, он спустил во двор сумки, а потом, привязав шнур к балкону, спустился со второго этажа сам. Настороженно оглядываясь и не выпуская из рук дробовик, Артём дошёл до конца дома и, не сразу решившись, резко качнулся за угол, выставив перед собой ствол. Никого – только пятна на асфальте. Вроде и кровь, а вроде и тёмновата, как густая венозная. И пахнет странно – полынью и миндалём.