Читаем Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт полностью

Артиллерист Чарлз Уилсон, тоже из 147-го полка полевой артиллерии, большую часть времени при переходе к берегу потратил на поиски убежища от неимоверного грохота четырех установленных на десантной барже 25-фунтовых орудий, которые вели огонь по берегу. Уилсон входил в группу, выделенную для наведения громоздкого складного настила, по которому орудийные расчеты выкатят на берег свои орудия; поэтому он был раздет до майки и трусов, а на ногах у него были спортивные тапочки.

«Подходя к берегу, мы натолкнулись сразу на две мины, — писал Уилсон. — Это были противодесантные мины, укрепленные на кольях. Они нас не остановили, хотя и разнесли аппарель баржи. Офицер, стоявший на аппарели, погиб. Мы высадились на песчаной банке. Первым в воду спрыгнул сержант с полной выкладкой из отряда коммандос. Он камнем ушел под воду на 6-футовой глубине. Мы схватили канаты складного трапа и плюхнулись с баржи в ледяную воду. На свежей волне трап был совершенно неуправляем и тащил нас на мины. Тогда мы бросили канаты и устремились к берегу. Во время возни с трапом я потерял тапочки, снял майку и остался в одних спортивных трусах. Кто-то предложил мне сигарету, но она оказалась промокшей. Первой машиной, спущенной с танкодесантной баржи, оказался пулеметный бронетранспортер, за рулем которого сидел Джордж. Бронетранспортер недолго продержался на плаву, его потащило на мину, и он затонул. Джордж вынырнул из машины и поплыл к берегу. Затем на воду спустили полугусеничную штабную машину, служившую командным пунктом нашей батареи. Я выбрался на берег следом за ней. Все побережье было усеяно искалеченной техникой, прямо перед нами горел танк, валялись груды одеял и снаряжения, тела погибших и отдельные части тел. Один парень, шедший недалеко от меня, был разорван надвое разрывом снаряда, и его нижняя половина валялась на песке кровавой кучей. Наконец наша полугусеничная машина остановилась, и я ухитрился с большим трудом облачиться в свою одежду».

В конце концов майору Гослингу удалось добраться до захваченной немецкой укрепленной огневой точки на побережье, где он устроился среди других раненых в ожидании эвакуации. Хозяев дота, по-видимому, потревожили во время завтрака: на столике остались кофе и сосиски; на стене висел портрет Гитлера. Гослинг обнаружил здесь же записку от какой-то французской девицы по имени Мадлен, адресованную, по всей вероятности, одному из немецких солдат, с обещанием встретиться с ним 6 июня вечером.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии