Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт

Капрал Дик Реймонд из 3-й канадской дивизии был 18-летним американцем, сыном фермера из штата Нью-Йорк; он убежал из дому в Канаду, чтобы там вступить в армию, в которой, как ходили слухи, не задают слишком много вопросов добровольно поступающим. В январе 1942 года, когда ему, исключенному за неуспеваемость из средней школы, было всего шестнадцать лет, он поступил в канадскую армию. Через месяц его выгнали из армии, однако вскоре он вновь оказался у Ниагары, приветствуя канадского сержанта на пункте набора в армию добровольцев; такой сержант являлся важной фигурой на границе в те времена. Канадская армия, казалось, кишела американцами. Когда он принимал присягу с группой других рекрутов, им сказали, что в момент клятвы, верности королю американцы могут не поднимать руку, а держать руки по швам. Большинство рекрутов так и поступило. Тут имелись дезертиры и изгнанные из американской армии, двое бродяг, прибывших из Испании после окончания там гражданской войны, и первый американский негр, с которым познакомился Реймонд, огромного роста, умный мужчина, по слухам, в прошлом адвокат из штата Западная Виргиния. Молодой американец проявил достаточную глупость, сказав что у него есть деньги: их у него очень скоро изъяли. Он научился выпивать и мошенничать с некоторой осмотрительностью, стал откровенно говорить о том, как канадские добровольные вооруженные силы очистили военные тюрьмы и госпитали, чтобы пополнить свои ряды перед вторжением. У него сложилось очень невысокое мнение об офицерах, но ему нравились полковые традиции, волынки и юбки в канадско-шотландских частях. И хотя им недоставало дисциплины, его восхищало их поведение на поле боя.

В 1927 году 22-летнему чеху по имени Фрэнк Свобода было предоставлено право на стипендию в колледже штата Айова, затем он получил ученую степень магистра теологии, был посвящен в духовный сан и стал пресвитерианским священником в чешской общине Нью-Йорка. В 1943 году он добровольно вступил в армию, чтобы стать капелланом (подготовку пехотного солдата он прошел еще в чехословацкой армии), и был направлен на трехмесячные курсы капелланов при Гарвардском университете. Рядом с его койкой оказался еврейский раввин, а под ним — католический священник, который шутливо заметил, что никогда не думал, что будет спать вместе с еретиками. После курсов он оказался в 79-й дивизии в штате Аризона, а в марте 1944 года в ее составе прибыл в Англию. Американцев поразили развалины улиц Ливерпуля — результат воздушного немецкого блицкрига; они были тронуты добротой местных жителей, которые приглашали американских солдат на воскресный чай в свои семьи, хотя в условиях строгой карточной системы сами испытывали острый недостаток продовольствия. Все боевое оснащение Фрэнка Свободы для вторжения на Европейский континент состояло из Библии и портативного комплекта оборудования, необходимого для отправления богослужения в полевых условиях. Как европеец, он понимал в отличие от основной массы личного состава дивизии, что победить немцев будет очень трудно. В большой палатке, которую использовал как часовню перед тем, как отправиться во Францию, он выслушивал обеспокоенные высказывания солдат — главным образом о своих женах — и проводил богослужения с солдатами, которые входили в палатку с винтовками и в касках. Показательно, что высокопарные высказывания по поводу дня Д исходили главным образом от старших командиров. «Мне нет необходимости говорить вам, что это великое дело и как оно важно, — писал командующий американской Западной военно-морской оперативной группой контр-адмирал Алан Кирк одному из своих друзей в Вашингтоне 10 марта. — Если это дело окажется успешным, война будет выиграна; если оно потерпит неудачу, война может продлиться многие годы. Возможно также, что оно решит, мы или Россия на некоторое время будет господствовать над всем миром».[82] Полковник Пэдди Флинт, непоколебимый старый командир 39-го пехотного полка 9-й дивизии, писал в более непритязательном духе жене и матери каждого офицера, находившегося под его началом накануне дня Д. «Мы как бы приводим свои дела в порядок, — сообщал он. — Может быть, это просто как весенняя уборка в доме, что мы обычно делали дома под руководством матери, когда я еще был мальчиком. Во всяком случае, я уверен, Вы меня поймете. Я просто хотел сказать Вам: мы думаем и заботимся о Вашем сыне Гарри в полку…»