Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт

Если спорно то, что англичане бесполезно тратили драгоценное время в первые дни после высадки на плацдарме, то не лучшим образом действовали и немцы. Роммель прибыл в свою штаб-квартиру в 10 часов вечера 6 июня и большую часть ночи использовал для того, чтобы прочно взять в свои руки управление войсками и, несмотря на сильные помехи радиосвязи, создаваемые союзниками, выяснить, что происходит в районе боев. Его приказ 21-й танковой дивизии и 12-й танковой дивизии СС 7 июня незамедлительно нанести контрудар остался невыполненным, так как 1-й танковый корпус СС под командованием Зеппа Дитриха не смог своевременно сосредоточить танки в нужном месте. Роммель тут же заявил официальный протест в штаб-квартиру Гитлера в связи с отсутствием авиационной и военно-морской поддержки действий его войск, и предупредил Йодля, что он все еще уверен, что главные усилия союзников будут предприняты где-то в другом месте. Любопытно отметить, что Йодль, часто проявлявший проницательность в своих оценках стратегической обстановки, никогда не разделял этой точки зрения. Но на этой стадии как Берлин, так и Роммель были полны оптимизма относительно перспективы сбросить союзников в море. Адъютант Роммеля Гельмут Ланг писал домой: «Здесь царит удивительное спокойствие у всех, кого касаются события, и особенно у нашего начальника штаба Шпейделя».[150] Фельдмаршал сам начал руководить сражением с присущей ему энергией, продемонстрированной в Африке; он каждый день проводил в сумасшедших поездках от одного соединения к другому, выясняя, настаивая, требуя, кого-то побуждая к действиям, и только к вечеру возвращался в свою штаб-квартиру, чтобы рассмотреть очередные планы и отдать приказы. Это был стиль управления войсками дивизионного, в лучшем случае корпусного командира.

Во второй половине дня 8 июня, когда Роммель прибыл в штаб-квартиру танковой группы «Запад» и узнал, что контрудар 21-й танковой дивизии и 12-й танковой дивизии СС против английских войск практически срывается, он тут же приказал Гейру фон Швеппенбургу направить мощную боевую группу на северо-запад и попытаться выбить противника из Байё, но задуманный удар был сорван массированным огнем артиллерии противника и огнем с его кораблей. А в штаб-квартире Рундштедта в Париже руководителей охватило глубокое беспокойство в связи с тем, что все наличные немецкие танковые силы оказались по частям вовлеченными в бои, а не организованы для нанесения сосредоточенного удара. В этом недовольстве отражалась здравая тактическая теория, но игнорировалась отчаянная практическая потребность в танках на поле боя, чтобы остановить противника, где бы он ни пытался вырваться вперед. В тот вечер полковник Бодо Циммерман из штаба Роммеля позвонил Шпейделю: «Роммелю надо решить, нужно ли ему этой ночью добиваться крупного успеха теми силами, которые у него уже есть. Рундштедт считает, что он не добьется; он считает, что мы собираемся не колеблясь снимать войска с других участков, чтобы усилиться».[151] Йодль тоже позвонил по телефону, еще раз высказав свое убеждение, что произведенные союзниками высадки были на самом деле их одноразовой акцией: «Не будет никакого другого вторжения».[152] Роммель с этим не соглашался, заявив, что он сосредоточил все свои усилия на предотвращении соединения американского и английского плацдармов, и отклонил требования о каком бы то ни было ослаблении 15-й немецкой армии в Па-де-Кале.

Вскоре после этого Роммель потерял многих из своих дивизионных и корпусных командиров. 12 июня погиб грозный старый генерал Маркс, командир 84-го корпуса. Он поехал на карантанский участок фронта, когда узнал, что город пал, и по дороге попал под пулеметный огонь вражеских самолетов, деревянная нога не позволила ему быстро выскочить из автомашины и укрыться. В тот же день умер командир 12-й танковой дивизии СС Фриц Витт, которого заменил Курт Мейер. Командир 243-й пехотной дивизии был убит 17 июня, а на следующий день был смертельно ранен командир 77-й пехотной дивизии.