Операция «Отче наш»

– Конструкция Моны Лизы предоставляет нам небывалые возможности поколдовать с парусами… – сказал Билл, снимая куртку и обнажая могучие предплечья. – Вкратце правила конструирования двенадцатиметровок предусматривают, что площадь парусов должна соразмеряться с параметрами корпуса. Новый корпус Моны Лизы короче и шире максимума, предусмотренного правилами. Стало быть, мы вправе изготовить паруса, которые будут больше парусов той же «Конни» или «Интрепида».

Георг задумчиво потер подбородок.

– Ты хочешь сказать, что меньшую длину по ватерлинии мы возмещаем большей площадью парусов?

– Вот именно. Через несколько дней сюда прибудут две одинаковые мачты с гиками. Одна для «Конни», другая для претендента. Вам надо теперь пошить паруса больших размеров, как позволяет новая конструкция… Эти паруса поставим на «Конни». Что мы получим в итоге?

Билл Маккэй поглядел на нас, улыбаясь, словно хорошему анекдоту.

– Парни, – продолжал он, – неужели дядюшка Билл должен вам все разжевывать… «Конни» быстроходностью превзойдет все существующие двенадцатиметровки. По той простой причине, что ее скорее можно будет назвать 12,5-метровкой. Понятно? Мы с Георгом кивнули. Как тут не понять.

– Все это лето плюс осень будем настраивать паруса на «Конни». – Глаза Билла сияли. – А что в следующем году? Когда будет готов претендент?..

– Перенесем опробованное вооружение на новую лодку, – заключил я.

– Умница. Вот именно: перенесем опробованное вооружение на претендента. А вторую мачту с такими же парусами поставим на «Конни». И что мы получим, Георг?

– Чертовски быстрого «зайца», – улыбнулся тот.

– Правильно. Получим чертовски быстрого «зайца». Нестандартного по размерам, зато чертовски быстрого… И будем состязаться с ним на претенденте, парни!

В ту ночь мы трудились и спорили у чертежной доски, пока над площадью не закружили горластые чайки. Пепельницы были до краев наполнены окурками, и с приходом рассвета мы выключили настольную лампу.

Без четверти семь Билл Маккэй и Мона Лиза простились с нами. Билл выглядел так, словно только что пробежал трусцой для бодрости. Мы с Георгом оделись и пошли завтракать в «Гранд». Первые сутки наших трудов начались тяжелее, чем мы ожидали, правда, зато прекратился дождь.

После завтрака мы провели в курзале совещание с парусными мастерами. Тщательно обсудили подготовленные за ночь чертежи. Когда Кронпринц, приступая к кройке, развернул рулон парусины, мы с Георгом разошлись по домам, чтобы немного поспать. Усталые, с ощущением песка в глазах, но все равно довольные. Работа пошла.

5

Три дня спустя прибыли мачты. С полным комплектом такелажа из нержавейки, фалов и краспиц. Все тщательно упаковано. Рабочие Георга помогли мне опустить краном увесистый груз на пристань перед большим сараем у верфи «Ринген». Освобожденные от упаковки, шестнадцатиметровые мачты поблескивали на солнце точно огромные удавы.

А на следующий день явилась из Гётеборга и она сама – «Конни».

Я заметил ее издалека и, защитив ладонью глаза от солнца, любовался прекрасным зрелищем. Острый форштевень бритвой рассекал мелкую рябь на воде. Лодку тянул на длинном тросе «Торд» – один из буксиров компании «Рёда Булагет». «Конни» величаво скользила по солнечной дорожке.

Когда яхта приблизилась, я рассмотрел, что на руле стоит Мартин Графф.

– Мартин! – крикнул я, махая ему рукой.

– Морган! – помахал он в ответ.

– Добро пожаловать в Марстранд!

– Спасибо!.. Я пришвартуюсь лагом у причала!

– Валяй, я встречу!

Я приготовился принимать швартовы.

– Отдать буксир! – крикнул Мартин, и один из матросов «Торда» выполнил команду.

«Конни» по инерции скользила к причалу.

– Заложи вираж!..– прокричал я. Лодка приближалась слишком быстро.

Мартин уже заметил опасность и крутнул штурвал. «Конни» медленно привелась к ветру. Выждав, когда скорость упала почти до нуля, Мартин завершил поворот, и яхта не спеша пошла полным ветром. Я любовался ею.

Метрах в ста от причала Мартин снова привел «Конни» к ветру, и яхта плавно заскользила ко мне; высокий такелаж притормаживал ее ход.

Когда «Конни» поравнялась с причалом, Мартин бросил мне кормовой швартов. Поймав трос на лету, я закрепил его за железное кольцо. Сам Мартин прыгнул на берег с носовым швартовом и быстро накинул два шлага на пропитанную смолой толстую тумбу. «Конни» мягко прижалась к стенке. Помести кто-нибудь яйцо между обшивкой яхты и стенкой, оно осталось бы цело.

Два старых морских волка, наблюдавших за маневром со скамейки для гаванских завсегдатаев, одобрительно кивнули. Швартовка была выполнена безупречно и заслужила положительную оценку знатоков.

Обменявшись крепким рукопожатием, мы с Мартином спустились в кокпит. Я предложил ему в награду сигарету.

– Как прошла буксировка?

– Никаких проблем.

«Торд» медленно описал круг в гавани, поравнялся с нами, и капитан поднес ладони рупором ко рту:

– Мы пошли обратно!

– Спасибо за доставку! – отозвался Мартин. Буксир повернулся кормой к нам и зачуфыкал по солнечной дорожке в открытое море.

– Она чертовски хороша… – сказал я, ведя рукой над палубой «Конни».

– Что верно, то верно.