Операция «Ноев ковчег»

Адский взрыв прогремел так, будто обрушилось само небо. Или разверзлась земля, поглотив дом, который стоял на этом месте. Но дом не провалился в никуда – он стоял несколько мгновений, как страшный, вытянутый в длину короб, из которого рвались языки пламени, – а потом превратился в конусообразную груду обломков, из бетона, этажных перекрытий, лестничных пролетов, и все это было густо замешано на человеческих телах, крови, как специальном дьявольском растворе… Кротов оглох. Он ничего не слышал, хотя эхо взрывной волны еще стояло в воздухе. Гул не смолкал, неслись какие-то крики из соседних зданий, с улицы, но главный взрыв "съел", проглотил все остальные звуки. И всюду стояла пыль, марево, сквозь которое ничего не было видно. Кротов подумал, что он ослеп, глаза запорошило песком. Он еле выбрался из своего искореженного "москвича", отброшенного на десяток метров, лежащего на крыше, вращающего почему-то колесами. Выбрался, разбив переднее стекло ногами. Шатаясь, пошел вперед, к дому. Остановился, ничего не соображая. Так было с ним после контузии, в Афгане, когда он чудом выбрался из горящего танка, после прямого попадания ракеты "земля – земля". Тогда он выжил, обгорев, как головешка. И сейчас он отчего-то тоже подумал, что в его машину кто-то выстрелил из гранатомета. Но перед ним лежал дом, вернее, то, что от него оставалось. Огромная мертвая гора. А над ней – дым, дымящиеся очаги пожаров. И вокруг все черно, так черно и мрачно, как глухой беззвездной ночью… Кротов споткнулся. Нагнувшись, поднял чью-то оторванную, тлеющую руку. Рядом лежала голова с косичками. Чуть дальше выброшенная искореженная ванна. Он посмотрел вверх – ничего не видно, ни солнца, ни луны, ни неба. Сплошной мрак. Лишь пробивается какой-то золотой луч, далеким, меняющий форму, похожий на крест. И этот золотой крест сиял над взорванным домом, словно зовя и собирая к себе из мертвых, изувеченных и распыленных тел души погибших.

… За два километра от этого места и за пять минут до взрыва мужчина средних лет курил на балконе трехкомнатной квартиры. Он всегда поднимался рано – работал машинистом в метро. Он был уже одет, собран, сейчас докурит сигарету – и в машину, старенький "жигуль". Жена и теща спят, вокруг тишина, рассвет еще не наступил, но внизу угадываются верхушки деревьев. Скоро пойдут совсем желтые листья. Мужчина чувствовал себя не совсем выспавшимся. Но это пройдет, едва он сядет за руль. Он уже загасил окурок в консервной банке, привязанной к балконным перилам, как неожиданно раздался оглушительный взрыв и грохот. Небо озарилось ярким красным светом. Все это произошло где-то в районе товарной станции. "Чертовщина какая-то!" подумал он и тут же сработали сигнализации многих машин, стоящих внизу. Ему показалось, что даже в "ракушках" и гаражах гудят автомобили. Словно по команде, все сразу.

– Ничего себе! – произнес мужчина. От этого шума тут же проснулась жена, прибежала на балкон, встала рядом, прижимаясь к плечу. От нее тянуло теплом и уютом.

– Что это? – спросила она.

– Наверное поезда столкнулись.

– Быстрее! – крикнула из комнаты теща. Она надевала плащ, хватала какие-то вещи. – Землетрясение! Сейчас новый толчок будет!

– Погодите! – остановил ее мужчина. – Не похоже на землетрясение. Это взрыв, настоящий. Может быть, у какого-то крутого на стоянке машину рванули. Слышите, как сигнализации надрываются?

– Что же все-таки это? – плаксиво сказала теща. – Ни житья, ни покоя!

– Съезжу – узнаю, – произнес мужчина, – Мне все равно по пути, Потом позвоню…

Внизу, под балконом промчались несколько "скорых" с сиренами и все стихло.

Мужчина сел в "жигули", добрался до места трагедии. Оно еще не было оцеплено милицией. Стояли пожарные машины, "скорые". Бродили люди. Неслись из-под развалин крики о помощи. Но их было не так много. Шум стоял от разговоров. Сюда прибежали те, кто жил в соседних домах. Те дома тоже были покорежены, стояли с выбитыми стеклами.

Одна девушка громко рассказывала какому-то молодому человеку:

– Я приехала вечером, к подруге, во-он в тот дом! А утром – словно бомба упала! Я оглохла, ничего не видно…

– Помоги, хватит тараторить! – оборвал ее молодой человек. Мужчина выбрался из "жигулей", вместе с молодым человеком и каким-то типом, лицо которого было черно, как головешка, взгляд – безумен, а под носом – щеточка усов, стал разбирать завал, цепляясь руками, ногтями за груды камней, выворачивая какую-то застрявшую дверь. За ней слышались голоса. Потом они смолкли. Дверь не поддавалась. Тогда мужчина, лицо которого превратилось в закопченую маску, а волосы повисли красными сосульками в разные стороны, стал биться в нее плечом.

– Сейчас МЧС подъедет! – выкрикнул милиционер. – Отойдите! Мужчина, который напрочь забыл о своей работе в метро, бился в дверь, словно это был выход в иной, более счастливый мир и плакал и слезы смешивались с красной металлической пылью на его лице.

– 2 –