Операция "Муравьиный бог"

«Обязательно с издевкой надо…» — подумал Никита, поднимаясь из-за стола.

****

— Что разожрался-то? — недовольно поинтересовалась Мила, когда они вышли из тетушкиной квартиры и дверь за ними захлопнулась. — На свинью пробило? Сказал же на десять минут.

— Да ладно… — отмахнулся Никита, — где десять минут, там и полчаса. Все равно ж дозвониться пока не можем, куда торопиться-то?

— Ким звонил… — сообщила девушка, когда они опять пешком, начали спускаться по лестнице, — разорался… козел!

— По поводу? — удивился Никита. — Чего вы уже успели не поделить?

— Что уехали, его не дождались… Он же, типа, у нас дознаватель крутой! Должен быть в курсе событий! Участвовать в расследовании!

— Ну и какая проблема? Мы ж тут рядом… давай вернемся, заберем его?

— Поздно! Я уже сказала, что мы в городе…

— Зачем?

— Да пош-шел он! Придурок корейский!

Мила казалась весьма раздраженной и Никита перестал задавать вопросы чтоб не нарываться. Так они и молчали, пока не выбрались на Бердское шоссе.

Тут Никита спохватился:

— Я тебе забыл сразу сказать… Последняя фишка… тете оказывается тоже звонили, мной интересовались!

Мила покосилась на него недоверчиво.

— Ну?

— Она говорит, в среду двадцать второго, какой-то мужик с противным голосом, представился коллегой по-работе, сказал, что не может меня разыскать, спросил, не знает ли она, где я.

— Ты ж дома был весь день! Какого черта, он про тебя у нее спрашивал?

— Кто?

— Коллега этот твой.

— Мил… ты чего?.. тупого включила?

— Пош-ш-ел ты! Говори толком!

— Какой коллега?.. окстись, родная! Откуда им знать теткин телефон? Я думаю, тот же самый звонил… который вам про меня сообщил! Ну что меня окучивают возле Поганки… Кстати, какой голос у того мужика был?

— Не знаю, Ритка трубку брала, я только с улицы вошла… Черт! Ничего не понимаю! Какой в этом смысл? Звонки эти дурацкие! Ты еще куда прешь, урод! — яростно бибикнула она на жигуленок, попытавшийся у них перед носом совершить обгон грузовика.

Миновали Ельцовку. Там ливня не было, и шоссе стало сухим. Мила разогнала машину до ста тридцати и раздраженно молчала. Салон наполнил шум бешено вращающихся скатов. Мелькали придорожные столбы и попутные автомобили. В лобовое стекло с треском впечатался какой-то жук, оставив после себя моментально высохшую, под напором встречного ветра, кляксу. Никита некоторое время терпел, а затем не удержался и спросил извиняющимся тоном:

— Слушай, Мил… а что это за история с Диким Монахом, которую вы с Ритой упоминали? — он ожидал гневного отпора, но Мила оторвавшись от дороги, несколько секунд смотрела на него, затем неожиданно улыбнулась.

— Совсем я тебя запугала? Истеричная стерва? Ух ты, зайка! — она вытянула губы трубочкой и постучала по ним согнутым пальцем. — Ну? Быстренько!

Офигевший от такой перемены ее поведения Никита, наклонился к ней и поцеловал в уголок рта.

— Так целомудренно? — удивилась она, изобразив на лице гримаску разочарования, — Что с тобой, мой пылкий любовник? Ну-ка еще раз… и больше страсти!

— Нет уж, любимая… — Никита ужаснулся показаниям спидометра, — опасаюсь я страстно целоваться на скорости сто сорок километров в час!

— Любимая?! — Мила опять повернулась к нему, оторвав взгляд от дороги. — Так ты меня еще не называл… Я возбуждаюсь!

Она сняла левую руку с руля и положив Никите на бедро, повела ладонью вглубь. Машина вильнула.

— Мила!!!

Хрустальный смех был ему ответом.

— Дрожишь, слон, за свой хобот?

— Я тебя умоляю… не отвлекайся от дороги! И вообще куда ты так разогналась? Тебе нужны проблемы с гаишниками?

— У меня с ними не бывает проблем! Они меня заметят только если я этого сама захочу. Люблю, знаешь, погонять… иногда!

Они опять помолчали.