Операция "Муравьиный бог"

— Ничего я не обязана, госпожа следователь… или кто вы! — голос Алены стал упрямым. — Я между прочим несовершеннолетняя и допрашивать вы меня можете только в присутствии родителей!

— Бог с вами, Алена! — постарался смягчить ситуацию Никита. — Никто вас не допрашивал! Мы просто попросили вашей помощи… — он выразительно посмотрел на Милу. Та демонстративно отвернулась.

— Вот поэтому я и сделала… что вы помогли мне! Но если вы думаете, что я поеду с вами… на эту встречу…

— Да хорошо бы нам съездить всем вместе.

— Никуда я не поеду! — отрезала Алена, совершенно не по-детски. — Я Эльке в глаза смотреть не смогу! Нет уж… что могла, сделала, остальное без меня!

****

— Не нравится мне эта девка! — раздраженно сказала Мила, прервав наконец затянувшуюся паузу. Джипик протискивался по узкой, заставленной машинами, улочке мимо верхнезоновского рынка, сигналя зазевавшимся прохожим и норовившим сдать задом, в слепую, автомобилям торговцев.

— Да тебе ни одна девка не нравится… — возразил ей Никита. — Вот зачем спрашивается ты тут поехала, по Терешковой нельзя, что ли было? Корячимся теперь…

— Зато тебе все девки нравятся! — буркнула она. — А что касается… то во-первых, я никогда ни езжу одной и той же дорогой, а во-вторых… — RAV-4 вырулил наконец на улицу Ильича, — во-вторых, объезжать неохота было.

— Ой, ой! — поморщился Никита. — Объезд три шага… неохота ей. Так и почему тебе Алена не нравится? Приятная такая девочка, академовская…

— То что она приятная — это, конечно, ее извиняет! Не знаю, в первую встречу она мне больше понравилась… вернее во вторую… а сейчас…

— А сейчас что? — усмехнулся Никита. — Приревновала, что ли?

— Ах ты, гад! — Мила не отрывая взгляд от дороги, попыталась ткнуть его кулачком в бок.

— Ну ладно, ладно, — смеясь отбивался Никита, — кончай, мать, я ж пошутил! Ну все же, почему? Ну я серьезно спрашиваю!

— Говорю не знаю! Ощущения такие, просто…

— Ну-у! Ощущения, знаешь ли… их к делу не подошьешь!

— Ты мои ощущения со своими не путай! Я своим привыкла доверять! А дела шить — это твоя забота, а не моя! Вот скажи… почему ты ей не внушил, чтоб она не выпендривалась и ехала с нами?

— Не знаю… а зачем она тебе нужна там? Карточка этой Элеоноры есть? Есть! Образ ее, я у Алены в голове отсканировал, в толпе узнаю ночью! Ну, и зачем спрашивается девчонку травмировать? Вы же Элю не по головке там гладить станете… Алене на это смотреть? Да у нее травма на всю жизнь останется в душе, что предала подругу!

— Подумаешь, травма… — упрямо продолжала Мила, сворачивая на Морской, — приказал бы забыть… и забыла бы!

— Не прикидывайся, а… — Никита посмотрел на нее в упор, она тоже повернула к нему голову. Взгляды их на секунду встретились, затем Мила отвела глаза и уставилась на дорогу.

— Сама прекрасно знаешь! — продолжал он. — Забыть забудет, а блок в голове останется на всю жизнь… И ощущения пакостного поступка тоже!

— Ладно… — сдалась Мила, — жалей, жалельщик! Всех-то ему жалко! — и закончила упрямо. — Все равно она мне не нравится!

— Да чем не нравится-то? Заладила… Эй, ты куда? Сворачивать надо было!

— Жену свою поучи щи варить! Сама знаю, где сворачивать!

— Я ее насквозь видел… — опять начал Никита, — она не в одном слове не врала! Да и понятно, что она мне благодарна… я ж ее избавил от шести назойливых поклонников, которые мечтали насладиться ее, так сказать… взаимностью.

Мила, не отвечая, наконец, свернула вправо, и джип резко сбросив скорость, медленно покатился по тихой улочке, обсаженной рядами тополей и берез. Через несколько сот метров, они увидели поворот направо — это была дорожка между коттеджами, заканчивающаяся тупиком. Мила свернула на нее и доехав до конца, поставила машину так, чтобы ее не было видно с дороги.

— Ну и от кого ты прячешься? — спросил Никита. — Никого за нами не было… я ж смотрел. Да ты и сама говорила, что наша квартирка уже засвечена неизвестно кем!

— Квартирка тут не причем, мне важно знать, не ехал ли кто-нибудь за нами, оттуда… с Терешковой. Точно знать! — добавила она увидев, что Никита хочет что-то сказать.

— А насчет Алены этой… — девушка уперлась локтями в руль и обхватила голову ладонями, — как бы это сказать… Короче у меня такое впечатление, что она косит под девочку семнадцатилетнюю… Ну как я, помнишь при знакомстве с тобой косила под двадцать, там, пять, скажем лет…

— А тебе разве не двадцать пять? — ухмыльнулся Никита, не удержавшись, чтоб не подколоть свою спутницу.

— Пошел ты… — устало сказала ему Мила, не поднимая головы. — С тобой серьезно…

— Да ладно… ты сама-то думай что говоришь! Так еще договоришься до того, что она Истинная!

— Ну уж нет… свою бы я узнала всяко! Все поехали… — она тронула машину с места. — И не буду я с тобой спорить больше! Надоел ты мне, спорщик хренов, сил нет!

****

Когда они закончили наконец свои маскировочные маневры и выехали на Золотодолинскую у Милы запиликал мобильник. Она глянула на определитель и хмыкнув поднесла трубку к уху: