Операция «Морской лев»

— Я не знаю, что меня так тревожит, какой-то внутренний голос! — уже спокойнее повторила Саманта.

— Что тебя смущает? С тех пор как мы вместе, мы никогда не расстаемся, и подруги, если они у нас появляются — общие на двоих. Неужели ты думаешь, что я метнусь за какой-то юбкой?

Делая усилие, чтобы взять себя в руки, Саманта тем не менее не без упрека в голосе сказала:

— Прежде всего, ты могла бы со мной поговорить. Потом, я не знаю, к чему готовиться. Это совершенно новая для меня ситуация, и я немного побаиваюсь. Насколько помню, в Манчестере, у девушек более примитивное воспитание, и у них нет утонченности и воспитанности, как и все провинциалки они привыкли брать силой и грубостью.

После паузы она нерешительно продолжила:

— У них и у нас образ жизни настолько различен… Мне не хотелось бы ссориться с ними, но не менять же свой стиль жизни! Я не могу принять их грубость и примитивизм!

— Не волнуйся, пожалуйста, мы сумеем от них защитится. Тем более вы будете у них свои друзья… Нет никаких оснований для того, чтобы они вмешивались в нашу жизнь.

— Да, именно это-то и предполагается… Вначале они мирные овечки. А потом очень скоро обнаруживается, что у тебя рабский ошейник на шее и ты им прислуживаешь. Почему бы не произвести набор пополнения в другом месте?

— Послушай, давай не будем паниковать раньше времени! Кроме того, Эта позиция очень просторна, и здесь должна обороняться дивизия, а не бригада, я думаю, что новенькие быстро растворяться среди нас, и начнут перенимать наши традиции, а не насаждать свои. Давай лучше приготовимся к бою, там наверху вроде начало все стихать. — Кэт встала и подошла к траншейному перископу. — Пока не видно, но с артподготовкой боши уже закончили.

Саманта рывком встала на ноги и крикнула:

— Эй! Алисия, Эллис! Пришло время собирать камни.

Лежащие на брезенте, постеленном на бетонный пол капонира, девушки нехотя оторвались друг от друга и стали быстро приводить себя в порядок. А затем, все вчетвером взялись за самое трудное — стали выкатывать пушку, весящую почти шестьсот пятьдесят фунтов из крытого капонира, вверх по наклонному пандусу, на боевую позицию накрытую сверху маскировочной сетью. После этого стали вытаскивать наверх ящики со снарядами.

— Внимание, воздух! — раздался над позициями 14-й добровольческой бригады, звонкий голос Сары Мазелевич, — Лево тридцать пять, дистанция шестьдесят тысяч ярдов, высота три тысячи футов девять штурцкампффлюгцойгов Ju.87 «Штука» с двигателем «Юмо-211»!

Сара Мазелевич была блеклой и невыразительной девушкой, с нескладной фигурой, и очень худыми и узкими бедрами. Она обладала музыкальным слухом и с раннего детства ее заставляли заниматься музыкой. Если бы не знакомство, а затем любовь, вспыхнувшая между ней и Катажиной Жовелецкой, то она наверняка бы сейчас находилась в Варшавском гетто или концлагере. Но боязнь того, что ее родня узнает о ее отношениях с Катажиной и учинит над ними расправу, заставила ее в июле 1939 года сбежать вместе с подругой в Лондон, к польской родне Катажины. Принудительные занятия музыкой, очень травмировали душу Сары, и получать наслаждение от любви она могла только под громкую симфоническую музыку, что создавало определенные трудности в возможности нормальной жизни с Катажиной. В Лондоне, до начала войны, на них, как только они включали патефон с пластинкой Баха или Бетховена, постоянно жаловались соседи, и им пришлось несколько раз сменить квартиру. Попав на фронт, где как им казалось никто не будет мешать, обнаружилось, что громко звучащая музыка привлекает внимание артиллерийской инструментальной разведки (АИР) немцев, и через десять пятнадцать минут в то место, где начинает звучать патефон, прилетают тяжелые фугасные снаряды. После двух неудачных попыток, одна из которых закончилась частичным разрушением блиндажа, и ранением Сары осколком снаряда в бедро, они с Катажиной стали уделять друг другу внимание во время артиллерийской подготовки немцев, когда за грохотом взрывающихся на позиции английской бригады немецких снарядов, совершенно не слышно громко звучащего патефона.

Вместе с тем, именно здесь на фронте, Сара смогла найти более полезное применение своему музыкальному слуху. Она довольно быстро научилась определять на слух марку, расстояние, количество и направление до любых работающих двигателей, и точность ее данных лишь ненамного уступала данным звукометрической разведки. А с учетом того, что большую часть снаряжения, включая средства звукометрии, англичане были вынуждены бросить во Франции, спасаясь от наступающей немецкой армии, данные о приближающихся самолетах или танках противника, выдаваемые Сарой Мазелевич, были крайне неоценимы.