Операция «Мираж»

Ковальчук распахнул дверь, они вышли на террасу и осмотрелись. Перед ними раскинулся тенистый внутренний дворик. Щебетали птицы, убаюкивающее журчала вода в фонтане. Саму террасу от любопытных глаз надежно закрывал густой ковер из плюща. Страхуясь от прослушки, Ковальчук включил вентилятор.

— Марк, не держи на меня зла. Я перед тобой чист! — заявил он и предложил: — Давай проблему решать вместе.

— Какую? — схитрил Перси.

— Ту, что раздул Саливан, и потом подхватили в Службе специальных расследований. Идиоты! Все это выеденного яйца не стоит.

— Так какого черта я здесь, а не в Киеве?! — воскликнул Перси.

— Марк, не горячись и выслушай до конца. Клянусь, я чист перед тобой и каяться мне не в чем.

— Кейдж так не считает.

— Он болван! Произошло роковое стечение обстоятельств. Он подхватил горячечные фантазии Саливана.

— Да, погоди ты с роком и с фантазиями! Мы не в Голливуде! Мы профессионалы и давай говорить языком фактов! — потребовал Перси.

— Хорошо, хорошо! — согласился Ковальчук.

— Так в чем тебя обвиняют?

— Обвиняют?! Выходит и ты…

— Извини, оговорился. Что они имеют против тебя?

— Ничего конкретного. Одни только домыслы.

— Генри — это не разговор! Давай по существу!

Ковальчук с трудом выдавил из себя:

— Кейдж лепит из меня русского крота! С ума сошел! Я — крот?! Абсурд! Ты же это понимаешь?

— Генри, дело не во мне, а в них. Они же не из пальца все это высосали? Есть же какие-то основания?

— Какие к черту основания? Дохлая наводка.

— Какая? От кого? Говори толком! — начал терять терпение Перси.

— На меня от нашего агента у русских.

— Агента?! — неприятный холодок заструился по спине Перси и голос дрогнул: — И кто он?

— Так Кейдж и скажет. Я сам догадался! — заявил Ковальчук и пустился в пространные рассуждения.

Перси слушал его в пол-уха, а в голове вихрем проносилась мысли: «Наводка агента? Какого? Собственно, какая разница? От этого не легче! Где он сидит? В СВР или ФСБ? Но если засвечен Фантом, то, скорее всего в ФСБ».

От этой мысли Перси и вовсе стало страшно. Если раньше у него еще теплилась надежда на то, что расследование ограничится перетряхиванием «грязного белья» в киевской резидентуре и потом уйдет в «песок», то теперь стрелки сходились на нем и Ковальчуке. Поэтому рассчитывать на снисхождение Кейджа не приходилось. Что касается операции, то, по большому счету, уже не имело принципиального значения: являлся Ковальчук тем самым русским кротом, которого разыскивал Кейдж или он действительно стал жертвой рокового стечения обстоятельств. В таких случаях Директор не церемонился и безжалостно отстранял от работы как правых, так и виноватых.

«Я-то чем виноват, если где-то произошла утечка? Почему я должен расплачиваться за других? Почему?» — терзался Перси.

— Марк, ты меня не слушаешь? — как сквозь вату донесся до него голос Ковальчука.

— Слушаю, слушаю, продолжай, — включился Перси.

— Так ты понял, что против меня у них ничего нет, кроме наводки этого пресловутого агента!

— Агента? И что, он прямо указывает на тебя?

— Нет. Все вокруг да около.

— Но этого одного мало, чтобы вытаскивать нас в Лэнгли и бросать под Кейджа.

— Я же говорю: одни инсинуации, которые родились в воспаленном мозгу Саливана. Этому сумасшедшему повсюду мерещатся русские шпионы, — продолжал твердить свое Ковальчук.

Но его глаза говорили Перси другое, и он потребовал:

— Генри, не держи меня за болвана! Говори начистоту!

Ковальчук, потупившись, промямлил:

— Помнишь, я рассказывал о разработке одного русского?

— Да, что-то такое было, но как это связано с нами?

— Сейчас поймешь. Два месяца назад я познакомился с русским в ресторане «Гетман». Разговорились, мне он показался перспективным кандидатом на вербовку. Потом были еще две встречи…

— Генри, ближе к делу и Фантому! — торопил Перси.

Лицо Ковальчук пошло бурыми пятнам, и он с трудом выдавил из себя:

— Он оказался из контрразведки.

— Ты хочешь сказать из ФСБ?!

— Да!

— А как он оказался в Киеве?

— Приехал в отпуск к родителям.

— Допустим, но как ты узнал, что он из ФСБ?

— Не я, а Саливан.

— Саливан?! А он тут с какого бока? — удивился Перси.

— Русский находился в разработке у Берда, и я попал под слежку.

— В разработке у Берда? Тогда я уже ничего не понимаю!

— Видишь ли, я не доложил Саливану о контакте с русским.

— Но почему?!

— Ты же знаешь о моей неприязни к нему.

— Ну.

— Я рассчитывал поставить Саливана перед фактом, чтобы не загубить разработку. А он, мерзавец, раздул из мухи слона и теперь меня пинают все кому не лень. Я, русский шпион?! Бред!

— Стоп, Генри! А как все это связано со мной и Фантомом? Как? — окончательно запутался Перси.

— Хоть убей, Марк, не знаю! Не знаю! — твердил Ковальчук.

— И все-таки это крутится рядом с тобой. Думай! Вспоминай!

Ковальчук явно нервничал. Перси не спускал с него глаз. Ключ к разгадке головоломки с Фантомом сейчас находился в руках того, кто вольно или невольно оказался в центре последних драматический событий. Ковальчук отрывисто произносил какие-то фразы. Одна из них: «Кейдж требовал от меня данные по „Тополю“? Зачем?» — дала толчок мыслям Перси. Сработала скорее интуиция, а не логика.