Операция «Мираж»

Выйдя из машины, Перси бросил тоскливый взгляд по сторонам и, как на плаху, побрел к входу. Проверка документов, скоростной лифт, мягкая, скрадывающая шаги ковровая дорожка в секторе Службы специальных расследований, просторная приемная и кабинет начальника Особой группы, все это промелькнуло перед его глазами с калейдоскопической быстротой. Ее глава Фрэнсис Кейдж, холодно пожав ему руку, оскалился дежурной улыбкой. Но она не ввела Перси в заблуждение: Служба специальных расследований была не тем местом, где до обеда пили кофе, и потом травили анекдоты, а Кейдж был не тем человеком, который вел душеспасительные беседы. Кличка: «Главный инквизитор», намертво прилипшая к нему, сама по себе говорила о многом.

— Как долетел, Марк? — начал он разговор с дежурного вопроса.

— Без приключений, — буркнул Перси.

— Как с погодой в Москве?

— Лучше чем здесь. Тут, то в жар, то в холод бросает.

— Хо-хо! — поняв намек, наигранно хохотнул Кейдж и пригласил к креслу:

— Проходи и располагайся, как у себя дома.

— Дома?! Ну, уж нет. Будь на то моя воля, я бы здесь и секунды не задержался.

— Ну, что ты, Марк! Неужели о нас такие ужасы распространяют?

— Я, по крайней мере, ничего хорошего не слышал. И откровенно говоря, не хотел бы слышать.

— Спасибо за прямоту. Что поделаешь, таков наш крест, и кто-то его должен нести.

— Как говорится, каждому свое. Только на мне его не надо ставить.

— Марк, ну почему так мрачно? С нашей стороны было бы непростительной ошибкой мешать работе такого блестящего разведчика как ты. Твой успех в работе с Фантомом получил высокую оценку, — продолжал Кейдж, а его холодные глаза, рентгеном просвечивали Перси.

— Мне об этом трудно судить. Со мной, кроме Саймона, никто не говорил.

— Не надо скромничать. Твои заслуги общеизвестны.

— Сегодня они ничего не стоят.

— Да, перестань себя хоронить!

Эта фраза Кейджа много стоила, и на душе Перси отлегло. Но через мгновение неприятный холодок снова охватил его. «Главный инквизитор» заявил:

— Слов нет, Фантом ценный агент, а вот перспектива нашей работы с ним, к сожалению, вырисовывается не столь радужная. Где-то была допущена ошибка.

— В чем? Какая? — голос Перси дрогнул.

— Мы располагаем сведениями о том, что к русским прошла утечка информации об операции. И, как это не прискорбно говорить, виной всему «крот», который находился рядом с тобой. Негодяй! Он еще получит свое! Я ему обеспечу электрический стул! — злобная гримаса исказила физиономию Кейджа.

Перси поежился и осипшим голосом спросил:

— Насколько эти сведения достоверны?

— Более чем.

— И этот крот Ковальчук?

— Ковальчук?! С чего ты взял? — впился в Перси взглядом Кейдж, а его губы сложились в одну жесткую складку.

Тот понял, что невольно выдал Саймона и ушел от ответа:

— Ну, не Саливан же?!

— И все-таки, почему Ковальчук? — продолжал допытываться Кейдж.

— Об этом говорит простая логика. На первом этапе операции с Фантомом, кроме меня, Саливана и Дункана, к ней был допущен Ковальчук.

— А ты, что Дункана исключаешь?

— Сэма?! Исключено!

— И на чем основывается такая уверенность?

— На интуиции.

— Интуиция? А что она тебе говорит о Ковальчуке?

Перси замялся. Он все еще не мог поверить, что тот оказался «кротом».

— Вы ведь были друзьями, не так ли? — наседал Кейдж.

«Уже в друзья записали. Сволочи! Что вы еще на меня накопали?» — гадал Перси и лихорадочно соображал, как ответить. Любое неосторожно сказанное слово могло обернуться против него. Он поднял голову и, встретившись с взглядом Кейджа, отвел взгляд в сторону. В глазах «Главного инквизитора» читалась неумолимая решимость найти и покарать предателя.

«Ты и мать родную не пожалеешь!» — с тоской подумал Перси и выдавил из себя:

— В последнее время Ковальчук вел себя нервозно, стал злоупотреблять спиртным. Но тому есть объяснение — конфликт с резидентом Саливаном. И здесь я бы…

— Это нам известно! — перебил Кейдж и потребовал: — Марк, забудь о щепетильности! Это не тот случай. Речь идет об угрозе национальным интересам страны, а не о бытовой склоке между сотрудниками.

— Понимаю.

— Будем говорить, как профессионалы. Нас интересует мотив, который мог подтолкнуть Ковальчука к предательству.

— Я уже отмечал: конфликт с резидентом Саливаном.

— Что еще?

— Возможно, разочарование в работе.

— О! Это существенно, — оживился Кейдж и поторопил: — В чем оно проявлялось?

— Так сразу и не вспомнить.

— Постарайся!

— Э-э были отдельные высказывания. Но они скорее носили эмоциональный характер, и являлись следствием конфликта с Саливаном. Тот, на мой взгляд, предвзято относился к Генри… Ковальчуку.

— Оставь Саливана в покое! Меня интересует Ковальчук. Что конкретно он говорил? — насел Кейдж.

Перси замялся и, пряча глаза, обронил:

— В такие минуты от него можно было услышать заявления типа: «надо больше бояться своих, чем врагов; что прежние заслуги ничего не стоят; что ЦРУ, не лучше КГБ».

— Даже так?! Подходящий фон для предательства! А какие материальные его проявления вы замечали? Я имею в виду лишние деньги, дорогие покупки, романы с женщинами и так далее.