Операция 'Минотавр'

Бабун пожал плечами и откинулся в кресле. Он положил ногу, в которую была вставлена спица, поверх здоровой и осторожно помассировал ее.

- Один-единственный бой. Пара минут, я только перепугался до смерти и был так занят, что не успел даже вспотеть. Это ведь не бой был. Бой - это когда знаешь, что в тебя будут стрелять, и ты боишься, но все равно идешь. Такого у меня не было. Надеюсь, и не будет. - Он подмигнул и наклонился вровень с головой Риты на подушке. - Я мирный ковбой. Ты разве не знала? Занимайтесь любовью, а не войной.

- А я-то думала, что твоя Серебряная звезда...

- Да дерьмо все эти медали. Над Средиземным морем КАГ проявил столько смелости и решительности, что хватило на нас обоих и еще на нескольких. Он настоящий боец. Эти паршивые арабские летчики оказались просто щенками - по крайней мере, тогда я себя уверял в этом. И сейчас стараюсь убеждать себя, когда просыпаюсь по ночам с мыслями об этом. И даже сам начинаю верить.

Она расправила простыни правой рукой.

- Как твое левое плечо?

- Просто ушиблено. Болит. Только бы с глазом наладилось...

- Все будет как надо.

- Немного оцарапано глазное яблоко. В глаз попало птичье мясо и даже черенок перышка.

- Пройдет.

- Я надеюсь.

- Ты снова будешь летать. Подожди и увидишь. Будет просто преступлением, если ты останешься на земле. Человеку с твоим талантом место только в кабине.

- Да ну?

Он опустил ноги на пол, наклонился и взял ее за руку.

- Слушай, Рита... Рыжик... я знаю, что ты испытываешь. Ветреная фортуна слегка погрозила тебе пальчиком, напомнив, что ты всего лишь обыкновенная смертная. Как все мы. Но, и это ты прекрасно знаешь, ты обязана жить и каждый день делать все, что в твоих силах, а это значит - выжимать сектор газа до упора и взлетать. Полет - вот что требуется от тебя. И когда настанет твой последний день, а когда-нибудь он настанет, ты должна взглянуть Старику прямо в глаза и сказать Ему, что жила недаром. И поблагодарить Его за это. Вот как надо жить. Иначе просто нельзя.

Она вырвала руку и потрогала свою щеку.

- Выспись хорошенько. Выздоравливай. Тебе еще много-много летать. - Он встал. - Приеду к тебе завтра к вечеру. Держись.

- Спасибо, что пришел.

Он встал в дверях и усмехнулся.

- Летим вместе. Ты помнишь?

- Поцелуй меня, любимый.

Он взглянул на миссис Дуглас. Глаза у нее закрыты, вроде бы спит. Он нагнулся к Рите и постарался изо всех сил.

***

На следующий день около часу Луис Камачо въехал в свой двор в Силвер-Спринг и вошел в дом. Жена была на работе, сын в школе. В будний день, когда никого не было, дом казался чужим. Он медленно поднялся по лестнице, прислушался к жужжанию холодильника, выглянул в окно.

В шкафу он нашел кожаные шоферские перчатки из свиной кожи, которые родные подарили ему два года назад на Рождество - он их никогда не носил, слишком уж они были красивые. Из ящика кухонного стола достал фонарик - как ни странно, батарейки еще не сели. Он сунул фонарик в карман брюк и вышел через кухонную дверь на задний двор. В заборе между участками его и Олбрайта была калитка с проржавевшей щеколдой, не запертая. Здоровенный Лабрадор увязался было за ним, но Камачо прогнал его и запер за собой калитку.

Сев на стол для пикников во дворе Олбрайта, он достал набор отмычек. Какое-то время он раздумчиво рассматривал их. Кажется, замок здесь типа "Йель".

Он провозился с замком минут десять. Собака в его доме, наконец, перестала выть. Наверное, улеглась на своем любимом месте на солнышке. Камачо уже подумывал, что не справится с замком, как вдруг он щелкнул.

В доме Олбрайта не было, насколько знал Камачо, никакой хитрой сигнализации. Управляющий гаражом не мог позволить себе такую систему безопасности, как в Форт-Ноксе. Но несомненно, где-то были расставлены ловушки, которые дали бы знать хозяину, если бы в доме побывали незваные гости.

Луис Камачо стал в прихожей и внимательно осмотрелся. Вроде все было так, как он привык видеть за многие годы. Он вошел внутрь, прикрыл за собой входную дверь и прислушался.

Дом у Олбрайта был почти копией его собственного - один из четырех вариантов типового проекта, по которому подрядчик застроил этот район. Не считая некоторых деталей интерьера, различались в основном выходящие на улицу фасады.

Вдруг прекратилось слабое жужжание холодильника. У Олбрайта холодильник потише, чем у него. Новее, видимо. Он закрыл глаза, пытаясь различить звук машины, проезжающей по соседней улице. Лишь негромкий скрип. Дом нагревается на ярком солнце.

Он медленно двинулся через кухню в гостиную. Холостяк Олбрайт сидел вечерами здесь - смотрел телевизор или читал. Камачо осматривал стены, осторожно заглядывая за картины - репродукции О'Кифа - и отворачивая краешки ковра. Проверил книги во встроенном шкафу, вынул несколько и простучал стену за ними. Он не знал, что он надеется найти, но когда нападет на это, то узнает.

Если действительно что-то найдет, что весьма сомнительно.