Операция «Минотавр»

– Ладно. – Когда он уселся в кресло пилота, мисс Де Крешентис поднялась по лестнице. – А где пепельница? – спросил он.

– Капитан, я не думаю…

– Извините. Я пошутил. – Озабоченное выражение ее лица показывало, что одного извинения явно недостаточно. Здесь, в храме высокой технологии. Или в автомобильном салоне?

Внизу свита переговаривалась между собой, то и дело поглядывая на кабину и на вице-президента Де Крешентис, которая, стоя на лестнице, не производила должного впечатления величия.

– Как будет действовать воздухозаборник при больших углах атаки во время маневрирования?

– Здесь пришлось идти на компромисс, – ответила Де Крешентис, переминаясь на ступеньке с ноги на ногу. Каблуки у нее были не особенно высокие, но все равно на узенькой ступеньке она чувствовала себя неуютно. – Каждый воздухозаборник снабжен заслонкой, которая поднимается от гидравлического привода и увеличивает поступление воздуха, когда ВСУ – вычислитель системы управления – фиксирует повышенную перегрузку или возрастание угла атаки, которое влечет за собой падение давления на входе компрессора, но на большее эти заслонки не способны. Мы исходим из концепции предельного угла атаки, поэтому самолет рассчитан не более чем на пятикратную перегрузку. Это позволило нам облегчить планер и шире использовать сотовые композиты, а следовательно, сделать машину более невидимой. Да и экономия горючего немалая.

– Могу спорить, штопор у него потрясающий.

– Двигатели при вертикальном штопоре помпажируют, и их придется отключить, но они мгновенно запустятся, как только самолет вернется к нормальному углу атаки. А с перевернутым штопором проблем быть не должно.

– Гм-м. – Джейк потрогал ручку управления. Она походила на координатную ручку компьютера. – С дистанционным управлением?

– Разумеется.

– Мисс Де Крешентис, я благодарен вам за то, что вы все тратите на меня столько времени, но мне хотелось бы осмотреть машину вместе с моими людьми. Они давно занимаются этой разработкой и, несомненно, смогут ответить на все мои вопросы.

– Наверное, – неохотно согласилась она и стала осторожно спускаться по лестнице; двое мужчин помогли ей сойти вниз.

Фриче тут же взобрался наверх и сел на место штурмана. За ним последовал капитан 3-го ранга Роб Найт, координатор проекта, и стал на лестнице.

– Что скажете? – поинтересовался Фриче.

– Похоже, действительно невидимка.

– Эффективная площадь рассеивания не больше, чем у птицы.

– Какого размера птицы?

– Я вижу, вас он не вдохновляет.

Джейк Графтон задумался. Он изучил приборные щитки по обе стороны сиденья, пощелкал переключателями.

– Ребята, поправите меня, если я ошибусь. Вот эта штука – один из прототипов истребителя «стелс» для ВВС, который парни в голубой форме не стали покупать. Дозвуковой, рассчитан только на «умное оружие», маневренность ограничена, под фюзеляжем несет незащищенную учебную подвеску, которую на боевое задание не возьмешь. Радиус действия без дозаправки – около шестисот морских миль. Дальше. Чтобы он мог работать с авианосца, необходимо упрочнить конструкцию, приделать хвостовой гак, сделать крылья складывающимися, а все это добавит минимум полтонны веса – а скорее всего, целую тонну – за счет скорости и дальности. Эта машина убийства облегчит кошелек Дяди Сэма по крайней мере на шестьдесят два миллиона долларов за штуку. Если, и только если, ее можно будет купить при оптимальной схеме производства. Я в чем-то не прав?

– Ну, вопросы издержек производства гораздо сложнее, чем вы сказали, но в целом анализ верный.

– Поскольку вполне вероятно, что при обучении флотских экипажей предел перегрузок в пять «же» будет постоянно превышаться, необходимо довести конструкцию, чтобы устранить помпаж двигателей. Значит, дополнительное упрочнение, вспомогательные воздухозаборники с автоматическим управлением, что ведет к утрате невидимости. Это обойдется…

– В пять миллионов на штуку при оптимальной схеме производства. Десять миллионов, если придется ставить новые двигатели.

– Пять миллионов на штуку, – продолжал Джейк. – Если оставить все как есть, мы столкнемся с помпажом, который преследовал F-14 первые десять лет его службы, и соответственно с ускоренным износом. Износ – это значит все больше происшествий, все больше самолетов, потерянных в тренировочных полетах. А если мы захотим новый двигатель, на это потребуется десять лет, потому что таких двигателей просто не существует; есть только предложения инженеров, которые говорят, что раньше или позже сумеют построить их по столько-то долларов за штуку, да плюс все обычные дела – объемы закупок, дополнительные исследования, уровень инфляции, и так далее, и тому подобное.

– Хайрам Дюкен выступает за этот самолет.

– Ну да, сенатор Дюкен. Еще один великий американец.