Операция «Круиз»

— У графа есть претензии к Маркелову, но не более, — успокоил себя Апостолос. — Прежде чем подозревать друзей, я лучше заставлю перевернуть весь корабль и найти ту самую медсестру. Вот тогда-то мы и получим одну разгадку на все загадки.

— Не трудись, — посоветовал ему Лефтерис. — Я готов поспорить, что в каюте графа скрывается Антигони. Она появилась на корабле, чтобы отомстить.

— Ты паралитический дурак! — вскипел Апостолос. — Почему же, в таком случае, гибнут все, кроме меня?! Ни к Лавру, ни к Янису, ни к Маркелову она никакого отношения не имеет. А уж тем более к расстрелянным охранникам! Я еще мог бы представить ее с ножом в моей собственной спальне, но уж никак не в каюте графа. Фантазии слабоумного!

Лефтерис не обиделся. Он привык к первой реакции Апостолоса на неприятные для него сообщения. А вот Кабанюк настороженно поглядывал то на одного, то на другого. Ему было наплевать на греческие заботы. Но собутыльника для разговоров явно не хватало. Он широко улыбался и жестами приглашал разгорячившихся греков присоединиться к нему. Но они увлеченно что-то доказывали друг другу.

— Соображай своей головой, — на ходу выпалил Апостолос, — если Антигони по невероятному стечению обстоятельств действительно оказалась бы в каюте графа Нессельроде, мне бы осталось только застрелиться. Она — моя последняя любовь! По возвращении в Афины я разыщу ее и опущусь на колени. Потом подхвачу на руки и больше уже не выпущу. Мы проживем вместе много счастливых лет. Это мое последнее желание в жизни…

Он остановился возле Лефтериса. Тот продолжал улыбаться.

— Нужно думать о другом. Я потерял помощников, партнеров и понятия не имею, что делать с грузом, болтающимся в трюме.

— Сбрасывать в воду. Потерю списать на шторм, — покосившись на чавкающего Кабанюка, предложил Лефтерис.

— Это же миллионы, — тихо и печально напомнил Апостолос. — Мне отступать некуда…

Он взялся за спинку кресла-каталки и, ничего не сказав Кабанюку, увез Лефтериса в свою маленькую комнатку при кают-компании. Там сел напротив корсара, подмигнул ему и заговорщицки прошептал:

— Мне не страшен этот груз. Сбрасывать я его не собираюсь. Наша задача войти в территориальные воды России. Оттуда груз уже никто не выпустит. Ко мне со стороны итальянцев претензий быть не может. Какая разница, кто захоронит эти отходы — Маркелов или российское правительство? А против меня возбудить дело не удастся. Янис, с греческой стороны, сговорился с Маркеловым и Лавром о провозе радиоактивных отходов без моего ведома. Я обнаружу радиацию, подходя к порту Одесса. Там вообще территория Украины. Мне же еще и спасибо скажут. Так-то, господин корсар.

— Слишком гладко получается, — покачал головой Лефтерис.

— Не гладко, а логично, — возразил Апостолос. — Тебе известно мое умение заставить любую ситуацию работать на себя.

— Известно. Однако для этого необходимо найти человека, стоящего за всеми убийствами. Проверь графа.

Апостолос раздраженно покусал нижнюю губу и, найдя решение, встал:

— Пойду поговорю с мадемуазель Татьяной. Нужно привлечь ее на свою сторону. Она знает много, если не все.

— Позови сюда графа, — настаивал Лефтерис.

Апостолос вывез его в кают-компанию, там, мирно расположившись на диване, посапывал задремавший Кабанюк. Будить его не стали. Апостолос махнул рукой и вышел.

Он вдохнул свежий воздух, полюбовался игрой серо-розовых рассветных теней и спустился в госпитальный отсек. Вход в каюту преградил охранник, но, узнав его, тут же вытянулся во фрунт. Апостолос кивнул в знак одобрения. Доктор недавно ушел, убедившись, что жизни Татьяны ничто не угрожает. Она лежала на спине с закрытыми глазами. Ее воспаленное лицо сохраняло следы перенесенных страданий.

Апостолос не решился будить и сел рядом.

— Граф? — прошептала, не открывая глаз, артистка.

— Нет, мадемуазель, — по-французски ответил Апостолос.

— А… адмирал… — Татьяна с досадой узнала его голос. — Что вас привело сюда? Любопытство или сострадание?

— Скорее, некая схожесть нашего положения… — неуверенно начал Апостолос. — За моей спиной все время происходят какие-то непонятные происшествия. После убийства Яниса и исчезновения Маркелова я боюсь за свою собственную жизнь. Объясните, что происходит. Почему Илья стрелял в вас?

— Это вы-то ничего не знаете? — простонала Татьяна. — Спросите у графа Нессельроде, он вам расскажет, кто вы такой.

Апостолос поднялся и наклонился к Татьяне.

— Клянусь, я самый непосвященный человек на корабле. Что происходит? При чем здесь граф Нессельроде, который все дни проводит вместе со мной за карточным столом?

Татьяна открыла глаза. Посмотрела с недоверием на близко склоненное к ней лицо адмирала. Его голубые, почти прозрачные зрачки выражали удивление и уверенность в ее добром к нему отношении.

— Как же так? Везете в трюме радиоактивные отходы и ничего об этом не знаете?

— Клянусь! Это какое-то недоразумение. В трюмах нет никаких отходов. Янис загрузил туда контейнеры с оборудованием для зверофермы!

— Вас обманули… — прошептала Татьяна. И через некоторое время добавила: — Во всем виноват Маркелов.