Операция «Кронштадт»

Теперь они, как актёры немого кино, шли вдоль Щита, ощупывая его руками, и пытались найти, где он заканчивается. Зная Мишеля, я мог предположить, что заканчивается он далеко, правда, продержится не долго. Всё же уровень у него был — такой себе.

Вставив «пистолет» в бак, я подошёл к Мишелю, хлопнул его по плечу и протянул купюру:

— Достаточно. Оплатишь топливо?

— А ты?.. — покосился он на меня.

— Справлюсь, — улыбнулся я.

Мишель отменил Щит, взял деньги и поспешил к зданию заправки. Москвичи угрожающе надвинулись на меня.

— Ты… — прошипел широкоплечий с холодным взором. — Да как ты…

— Знаешь, чем отличается белый маг от чёрного? — перебил я, удобно устроившись на капоте своего автомобиля. — Чёрный тебе ещё и шины бы пробил. Добро пожаловать в столицу.

Сзади меня загудела колонка, дёрнулся шланг, и топливо полилось в бензобак.

— Да я… — дёрнулся широкоплечий, но водитель внезапно проявил наличие мозгов и положил руку ему на плечо.

— Не надо, Валерий, — сказал он и улыбнулся мне. — Один-ноль, господин Барятинский. Мы тоже умеем ценить изящество решений. Позвольте выразить вам своё уважение.

Он протянул мне руку. Я внимательно осмотрел ладонь, перевёл взгляд на улыбающееся лицо.

— Не желаете представиться? — спросил я.

Водитель нисколько не смутился, ощерился ещё шире.

— О, разумеется! Евгений Иммануилович Анохин, к вашим услугам. Моё имя, увы, не так известно, как ваше.

Ситуация нравилась мне даже меньше, чем в самом начале, когда дебилы проявляли открытую агрессию. Теперь этот Евгений улыбался, демонстрируя запредельную доброжелательность, а все остальные стояли полукругом и, затаив дыхание, будто чего-то ждали. Чего?

Вспомнилось одно из идиотских «развлечений» в приюте, где я рос: плюнуть на ладонь и пожать кому-нибудь руку. После этого можно было носиться по коридорам и радостно вопить, что идентификационный номер такой-то отныне — персона нон-грата, с ним нельзя разговаривать и тем более нельзя прикасаться к нему, иначе станешь таким же. Ну, в соответствующих возрасту и образованию выражениях.

Вряд ли местные аристократы развлекаются подобным образом.

— Константин Александрович Барятинский, — сказал я, встав с капота, и пожал руку Евгения.

Как только его пальцы сомкнулись на моей ладони, у меня потемнело в глазах. В руку как будто вонзилось сотни три иголок, и они с каждым мигом проникали всё глубже.

— Очень! Очень приятно, Константин Александрович! — мурлыкал Евгений под довольные смешки друзей. — Приятно поставить вас, наконец-таки, на место. Вы, кажется, думаете, что столичное происхождение позволяет вам задирать нос? Это не так! Даже то, что вы по недоразумению входите в Ближний Круг, не даёт вам такого права. Мой род был основан ещё когда Москва была столицей Российского царства, и Барятинские моим предкам на охоте ружья заряжали!

Я тряхнул головой. Боль была адской, но я, глядя на наши сцепленные руки, не видел никакого оружия. Видел лишь едва заметные искры, как будто звёздочки из комикса, порхающие вокруг наших ладоней. Против меня применили какую-то черномагическую технику. Ясный день — черномагическую, мог бы и не уточнять.

Девять из десяти человек сейчас бы визжали в голос, умоляя прекратить, и, судя по перекосившейся роже Евгения, он уже начинал удивляться, почему я не издал ни звука. Техника явно вытягивала из него силы нещадно.

И что ему предложить в ответ? Шарахнуть чем-нибудь таким же черномагическим? Мужественно вытерпеть? Или…

— Взаимно приятно, господин Анохин, — сказал я и, невзирая на боль, сжал ладонь крепче. — Мне искренне жаль, что вы так восприняли мои действия. Поверьте, у меня и в мыслях не было кичиться происхождением или членством в Ближнем Кругу. Приношу вам свои глубочайшие извинения.

Глаза Евгения раскрывались всё шире и шире. Боль у меня в руке не утихала, но зато ладонь Евгения издала еле слышный хруст.

— А-а-а-а-ай-яй-й-й! — завизжал Евгений.

Он дёрнулся — тщетно, попытался разжать мои пальцы свободной рукой — только насмешил. Тогда он бросился на колени и завыл. По щекам его текли слёзы.

Глава 13 Агнесса Кондратьевна

— Не знаю, кто там кому ружья заряжал при царе Горохе, — сказал я, наклонившись к Евгению, — да только сейчас, похоже, все ружья у меня, и стрелять я не стесняюсь. Позвольте ещё раз выразить вам своё восхищение от нашего приятного знакомства. Заверяю, что сохраню в своём сердце воспоминание о нём на долгие годы, чего и вам от всей своей души желаю.

Договорив, я разжал руку. Ладонь Евгения очевидно требовала медицинского вмешательства, он даже пальцами не мог толком шевелить. Прижал искалеченную конечность к груди и тихонько скулил.

— С кем ещё я не успел поздороваться? — Я с улыбкой обвёл взглядом оставшихся. — О, здесь леди! Могу я поцеловать вашу ручку?

Девушка, пискнув, метнулась назад, налетела на Мишеля, отскочила от него и врезалась плечом в соседнюю бензоколонку.

— Вот так вот, значит, ведут себя белые маги в Петербурге? — через губу произнёс широкоплечий Валерий.