Операция Хаос

— Ну ладно, — и улыбнулся зловеще — Будет еще завтрашняя ночь, дружок. Теперь посмотрим, какая твоя вторая загадка. Сдается мне, тут уж я лицом в грязь не ударю. Валяй!

Хольгер набрал побольше воздуха в грудь:

— Что это такое — четыре ноги, желтые перья, живет в клетке, поет и весит четыреста килограммов?

Ручища великана хлопнули оземь. Взлетели камни.

— Что за неслыханная химера! Это не загадка, это вопрос из естественной истории!

— Если загадка — вопрос, на который можно найти ответ путем логических размышлений, то я задал тебе загадку, — сказал Хольгер и украдкой покосился на восток. Показалось ему, или небо в самом деле становится светлее?

Великан замахнулся на него, но промазал и принялся грызть усы. Не так уж он умен, подумал Хольгер. Даже мозг с замедленными реакциями найдет ответ, имея сотни лет упражнений. Ребенку хватило бы нескольких минут, а этот бегемот затратит часы. Но великан, похоже, неплохо умел концентрировать умысел. Он сидел, зажмурившись, бормоча что-то, размеренно покачиваясь. Костер прогорел, но было еще темно, и гигант казался бесформенной тенью.

Гуги потянул Хольгера за штаны и шепнул жадно:

— Не забудь о золоте!

— И о проклятье, что на нем лежит, — добавила Алианора. Боюсь, если даже мы победим, то не честно…

Но Хольгера, прагматика до мозга костей, эта сторона вопроса не занимала ничуть. Только святой может бороться со злом абсолютно чистыми руками. Великан-каннибал приплелся сюда незваным и вряд ли будет большим грехом обмануть его ради спасения жизни Алианоры.

И все же… Проклятье — из тех вещей, которыми не пренебрегают. По спине у Хольгера пробежали мурашки. Откуда-то он знал, что победа над великаном может оказаться хуже поражения.

— Готово! Я нашел разгадку, рыцарь. Две канарейки по двести килограммов каждая!

Хольгер вздохнул, Что ж, когда-то приходится и проигрывать.

— Молодец, Юмбо. Третья загадка…

Великан перестал злорадно потирать ручищи:

— Не называй меня Юмбо!.

— А почему?

— Потому что мое имя — Беламорг. Ужасное имя, его надолго запомнят множество вдов, множество сирот, множество в щепки разнесенных деревень. Называй меня моим подлинным именем.

— Ну видишь ли, там, откуда я пришел, «Юмбо» — это вежливое обращение… — и еще минут пятнадцать Хольгер плел какую-то невероятную историю.

Наконец великан решительно перебил его:

— Последнюю загадку! И поспеши, иначе растопчу!

— Ишь ты… Как хочешь. Ответь, что это: зеленое, имеет колеса и растет около дома?

— Как? — огромная челюсть отвисла.

Хольгер повторил.

— У какого дома?

— Да у любого, — сказал Хольгер.

— Растет, говоришь? Вопрос о неких фантастических деревьях, на которых растут колеса — не настоящая загадка.

Хольгер уселся и стал чистить ногти концом меча. Ему пришло в голову, что магниевый кинжал Альфрика может произвести тот же эффект, что и солнечные лучи. А может, и нет. Мощность излучения наверняка окажется недостаточной. Однако, если дойдет до драки, нужно все же испробовать Пламенное Острие. Хольгер отметил, что различает силуэт гиганта, хотя от костра остался только пепел.

— В моей стране такие загадки загадывают друг другу дети, — сказал он.

Вот это была чистая правда. Но уязвленное «эго» Беламорга позволило Хольгеру выиграть еще несколько минут — пока великан ворчал и ругался. Но вскоре он, гневно урча, с головой погрузился в размышления.

Хольгер сидел, не шелохнувшись. Алианора и Гуги лежали словно каменные, даже Папиллон замер. Все взоры были обращены на восток.

Небо поголубело.

Минула частица Вечности, прежде чем великан грохнул кулаком оземь и уставился на них.

— Сдаюсь, — проворчал он. — Солнце меня жжет. Пора искать убежище. Какова отгадка?

Хольгер встал:

— А почему я должен тебе ее выдавать?

— Потому что я так хочу! — колосс тоже встал, топнул ножищей и ощерил зубы: — Говори, иначе я эту девчонку в лепешку растопчу!

Хольгер изготовил меч.

— Ну хорошо, — сказал он. — Ответ — трава.

— Но у травы нет колес!

— Вот насчет колес я немножко приврал, — сказал Хольгер..

Гнев рванулся из Беламорга оглушительным рыком. Великан бросился на рыцаря. Хольгер отскочил подальше от Алианоры. Если удастся удержать гиганта в помрачении от гнева еще минут пять, а самому уцелеть, то…

— Цып-цып-цып, а вот и не поймаешь!

Беламорг пытался сграбастать его ручищами. Хольгер что есть силы взмахнул мечом и отрубил ему кончик пальца. Потом он прыгал, уворачивался, приседал, колол мечом, ругался, разжигая ярость великана, жадно хватал полной грудью воздух в редкие мгновенья передышки.

Когда первые солнечные лучи коснулись великана, Беламорг взвыл. Такого вопля муки и ужаса Хольгер в жизни не слышал. И побежал прочь от корчившейся туши, устрашенный страданиями, в которых сам же был повинен. Великан так грянул оземь, что подпрыгнули ближайшие валуны, завыл, с ним происходили чудовищные превращения. Потом все стихло. Лучи восходящего солнца озарили длинную глыбу гранита, сохранившую отдаленное сходство с человеческой фигурой, покрытую кое-как сметанными шкурами.

Хольгер рухнул на колени. В ушах у него стоял этот вопль.