Операция Хаос

Барон же, экипированный захваченными в бою версгорскими машинами, которые он увешал щитами и вымпелами, — совершал опустошительные набеги на одинокие селения мирян. Ни одно поместье не могло устоять супротив его армии, он грабил, жег, сея разорение и смерть. Много полегло версгорцев от его руки, однако не больше, чем было необходимо. Огромное число синелицых полонил он и содержал в трюмах грузовых судов. Всего пару раз аборигены оказали сопротивление, по что значили их пищали в сравнении с несокрушимой силой барона. Несколько дней хватило, чтобы опустошить всю округу, развеяв прах несчастных землевладельцев по их собственным полям. Покончив с близлежащими селениями, сэр Роже некоторое время пропадал за океаном, подвергая бомбардировке заморские поселки.

Мне все это представлялось жестокой кровавой бойней, впрочем, не хуже тон, что учиняли версгорцы на сотнях других планет. И все же, надо сказать, я не видел логики в действиях барона. Конечно, он поступал так, как принято в Европе, но, когда из корабля вываливали солдаты, тяжело нагруженные трофейным скарбом — золотом, серебром, тканями, прочими драгоценностями — опьяненные версгорским питьем, бахвалящиеся богопротивными подвигами, я невольно содрогался и спешил к Бранитару.

— Не многое в моих силах, — сказал я как-то ему, — по если барон вздумает уничтожить пленных, ему придется прежде снести мою голову.

Версгорец с любопытством посмотрел на меня.

— Почему вы заботитесь о нас?

— Как бы там ни было, — отвечал я, — все мы — твари Божьи…

Известие об этом разговоре дошло до сэра Роже, и он не замедлил меня вызвать. Проходя по расположению, я обратил внимание на свежевырубленную пленными просеку, сами они толпились тут же, словно овцы, прижимаясь друг к другу и переминаясь с ноги на ногу. Вокруг, наставив на них ружья, стояли часовые. Конечно, присутствие пленных служило нам защитой (версгорцы уже обнаружили лагерь, но сэр Роже позаботился, чтобы губернатор знал о наличии б нем пленных), однако при виде осунувшихся версгорских женщин с плачущими детьми на руках мое сердце сжалось и наполнилось скорбью.

Барон сидел на табурете и закусывал бараньей ногой. Лучи солнца, пробиваясь сквозь густую листву, играли на его челе.

— Что ж это, брат Парвус, — воскликнул он, — неужели вы настолько симпатизируете этим синерылым свиньям, что готовы сложить голову на плахе?

Я пожал плечами.

Подумайте, милорд, как подобные деяния отягощают вашу душу…

— Что?! — Барон вскинул густые брови. — Оказывается, нынче грешно освобождать пленных?

Теперь пришел мой черед удивиться.

Сэр Роже продолжал с аппетитом уминать баранью ляжку.

— Оставим Бранитара и мастеровых, — проговорил он, — остальных — сегодня же в Дарову. Всех до единого, тысячи и тысячи. Как вы думаете, я считаю, сердце Хуруги растает от благодарности, а?

— Ха-ха-ха! — только и выговорил я, утопая по колено в высокой траве.

Барон не изменил своего решения — под крики и понукания йоменов бесконечная колонна пленников вступила в лес. Они шли, перепрыгивая ручьи, переходя в брод речки, продираясь сквозь колкие заросли кустарника, пока впереди не показались неприступные степы Даровы. Йомены остановились, пленные тоже. Несколько версгорцев робко выступили на пару шагов вперед. Англичане, опираясь на копья, весело зубоскалили. Один синелицый бросился бежать, никто в него не стрелял. За ним — еще один, потом еще и еще. И наконец все несметное полчище пленных устремилось к крепости.

В тот же вечер Хуруга сдался на милость победителя.

— О, это было проще простого — веселился сэр Роже, — Я догадывался, что кладовые замка вряд ли ломятся от снеди, коли в этом мире осады в диковинку. Так вот, во-первых, я дал понять этому губернатору, что намерен опустошить всю планету, за что ему, даже в случае победы, пришлось бы ответить перед лицом верховной власти. А во-вторых, я присовокупил к его гарнизону еще тысячу-другую лишних ртов, — Барон радостно огрел меня по спине. — Ну, брат Парвус, вот мы и покорили целую планету. Как, не желаете стать ее первосвященником?

15

Само собой разумеется, я не мог принять сие предложение. Помимо сложностей, связанных с посвящением в сан, существовало и множество других преград, к тому же, как мне кажется, я уже обрел свое скромное место в жизни. Да и что говорить, в нашем положении это — пустые разговоры. Мы были так обременены разными неотложными делами, что даже Всевышнему Покровителю смогли предложить лишь благодарственную мессу.