Операция Хаос

Хольгер смотрел на нее сквозь пламя костра. Огонь отражался в ее глазах, ласкал пляшущим светом ниспадавшие на плечи волосы и грациозные линии тела, а ночь за спиной девушки пеленала ее в черный плащ.

— Я бы не хотел показаться чрезмерно любопытным, — сказал Хольгер. — Но не могу уразуметь, почему такая красавица живет в диких лесах среди… среди чужого ей племени.

— Никакой тут нет тайны, — она смотрела в пламя, и Хольгер едва расслышал ее голос в вытье ночного ветра. — Гномы меня нашли в лесу, еще младенчиком. Наверное, я была дочкой какого-нибудь крестьянина, и разбойники меня украли, когда напали на его дом. Здесь такое часто случается. Видимо, они хотели меня вырастить и продать в рабство, но младенец им надоел, они меня в чащобе и бросили. А маленький народец со своими друзьями — зверятами нашли меня и выходили. Они добрые, многому меня научили, в конце концов подарили этот лебединый наряд — говорили, он когда-то принадлежал Валькирии. Я обычным человеком родилась, но с помощью этого народа могу превращаться в лебедя, и потому, как видишь, живется мне безопасно. Потом гномы мне сказали: ты выросла, вольна отправляться, куда пожелаешь. Но дымные поселения людей меня не прельщают. Здесь, в лесу, мои друзья, здесь простор, и небо, и я всему этому рада. Вот…

Хольгер медленно склонил голову.

— А вот ты нам мало о себе рассказал, — неуверенно улыбнулась Алианора. — Где твой дом? Как ты ухитрился попасть сюда, не пройдя ни землями людей, ни Серединным Миром — иначе знал бы, каковы те края, а ты не знаешь…

— Хотел бы я знать, как попал сюда, — сказал Хольгер.

Так и подмывало рассказать ей все, свою историю с самого начала — но он тут же одумался. Она наверняка ничего не поняла бы. Да и ему не помешает держать в запасе лишнюю тайну.

— Думаю, на меня навели чары, — сказал он. — Я жил так далеко, что у меня на родине и слыхом не слыхивали о ваших местах. И вдруг в один миг я перенесся сюда.

— А как называется твоя страна?

— Дания, — сказал Хольгер и выругался под нос, когда она вскрикнула:

— Я слышала о твоем королевстве! Оно и в самом деле лежит далеко отсюда, но слава его разошлась широко. Христианская страна на севере Империи, да?

— Гм… ну… это вряд ли та самая Дания (уж точно!). Моя лежит в… — Чертовски не хотелось врать ей в глаза. Хотя бы полуправду… Минуточку, когда он странствовал по Штатам… — Моя Дания — это город в Южной Каролине.

Алианора мотнула головой:

— Похоже, ты что-то скрываешь. Ну коли на то твоя воля… Мы тут, в пограничье, научились не слишком любопытствовать — и зевнула: — Пойдем спать?

Они легли в шалаше, тесно прижавшись друг к другу, чтобы уберечься от ночного холода. Несколько раз Хольгер просыпался от лязганья зубов, слышал рядом ровное дыхание Алианоры. Очаровательный ребенок. Вот если б знать точно, что он никогда не найдет обратной дороги к дому…

6

Утром они стали спускаться вниз. Путь был не из легких, но конь шел быстро. Гуги только верещал, когда копыта Папиллона оскользались на крутизне и повисали над краем дышащей холодом пропасти. Алианора летела высоко над ними. Она отыскала себе забаву, морозившую кровь в жилах зрителей — повиснув в воздухе, превращалась в человека, камнем летела вниз и становилась лебедем в самый последний миг, когда можно было еще избегнуть падения. Наблюдавший это Хольгер искал душевного спокойствия в трубке. Но разжечь ее ему никак не удавалось, пока Гуги не научил его обращаться с кресалом. Черт побери, не могли они изобрести спичек!.

Они ехали сосновым бором. И вдруг в один миг, словно буря настигла, вокруг них сомкнулся полумрак и густел с каждым их шагом. Хольгер боялся, что вскоре вообще ничего не сможет разглядеть. Волосы вставали дыбом при одной мысли, что придется на ощупь пробираться по стране троллей, волкодлаков и бог знает кого еще.

Чем ниже они спускались, тем теплее становилось. Когда лес остался позади, повеяло крепнущим запахом незнакомых Хольгеру цветов — они пахли то ли бальзамическими смолами, то ли ладаном. И вот — просторная долина, холмы мягких очертаний. Гуги громко проглотил слюну.

— Ну, вот мы и в Фаэре, — буркнул он. — Другое дело, как нам отсюда убраться…