Операция «Хамелеон»

Он развернул пакетик. Там был жареный арахис, сверкающий кристаллами крупной соли. Роберт протянул руку и, взяв целую горсть, высыпал орехи в рот. Петр сделал то же самое: в пакете оказалось ровно две горсти.

Он хотел было скомкать и выбросить бумажку, как вдруг ему бросились в глаза буквы, набранные крупным, неровным шрифтом. Листовка, самая настоящая листовка! И начиналась она обращением: «Т о в а р и щ и!»

Петр поспешно стряхнул остатки орехов и, разгладив листок, стал читать. Это был призыв к фермерам поддержать готовящуюся всеобщую забастовку. Примитивным английским языком объяснялось, почему рабочие бросают работу, хотя в стране безработица. Листовка рассказывала, что одни в Гвиании имеют все — деньги, дворцы, даже собственные церкви. Другие же живут по двадцать человек в комнате, за которую отдают половину своего заработка и едва ли не умирают с голоду. Крестьян призывали не становиться штрейкбрехерами, не помогать капиталистам душить их братьев в городе.

— Ты читал это? — Петр показал мальчишке листовку.

— Йе, са, — весело сверкнул тот зубами. — Вчера приезжал Стив. На лендровере и с микрофоном. И с ним еще парни.

— Ты знаешь Стива? — с интересом спросил австралиец и прищурился.

— Йе, са, — с недоумением повернулся к нему мальчишка. — Кто же не знает Стива? Сначала они пустили музыку, а когда вокруг собрался народ, рассказали, что люди города хотят заставить богачей платить им по справедливости. А потом раздавали вот это.

Мальчишка кивнул на листовку в руках Петра.

Роберт взял у Петра листовку, молча прочел ее. Потом скомкал и бросил на землю.

— Боюсь, как бы все это не закончилось крупными неприятностями, — раздраженно сказал он.

Петр смотрел, как бумажный комок покатился по красной, утрамбованной десятками босых ног земле.

— Поехали? — Роберт спросил это так неуверенно, будто чего-то ожидал от Петра.

— Поехали...

И вдруг Петра осенило: да ведь они в Огомошо! И он обещал заехать сюда!

Глава 12

Это случилось на вечере в доме Майкла Коладе.

Дом был новый, и стоял он на новой улице, на месте засыпанного болота. Муниципалитет еще не успел установить фонари, и сейчас, по случаю сбора гостей, улица перед домом Коладе была освещена сотней разноцветных лампочек, прикрепленных к забору или подвешенных на проводах, натянутых через пустынный дворик-лужайку.

Петр и Роберт, судя по всему, приехали первыми.

— Мы слишком рано, — сказал Боб. И, заметив удивленный взгляд Петра, поспешил пояснить: — Я же говорил, что если написано «начало в восемь часов», то значит надо приходить не раньше десяти. Таков уж здесь порядок. Хорошо будет, если мы застанем дома хозяев.

Но эти опасения не оправдались. Лишь только Петр и Роберт вошли во двор, как сейчас же навстречу им из кресел-качалок, стоявших на траве, поднялись братья Коладе.

Они были удивительно непохожи друг на друга. Коренастый, плотный крепыш Стив со своим тяжелым, почти квадратным лицом как бы подчеркивал, оттенял болезненную хрупкость брата — высокого, заметно сутулящегося. Лицо Майкла было круглым, глаза тоже, короткие усики делали его похожим на большого тощего кота в безукоризненно сшитом белом смокинге. Петру сразу бросились в глаза тонкие артистические пальцы Коладе-старшего, унизанные кольцами с крупными камнями, нервно мявшие дорогую сигару.

И одет был Стив — тоже в отличие от брата — подчеркнуто небрежно: рубаха-хаки с погончиками, джинсы, резиновые сандалии на босу ногу. На стриженой голове белела марлевая наклейка.

— Здравствуйте, — сказал Стив, нерешительно переводя взгляд с Петра на Роберта. Майкл вежливо улыбнулся.

«А они видят Роберта впервые», — отметил про себя Петр.

Австралиец взял на себя инициативу представления:

— Роберт Рекорд.

Он слегка поклонился и кивнул на Петра:

— А это товарищ Николаев.

Роберт выделил голосом слово «товарищ», и глаза его хитро прищурились. Майкл непроизвольно вздрогнул. Губы его сжались. Но только на мгновение. Он вежливо поклонился и постарался выдавить улыбку — сначала для Петра, потом для Роберта.

— Мы ждали вас, — медленно произнес он, тщательно подбирая слова. — От имени семьи... как старший... (Он метнул неодобрительный взгляд на брата, который закрыл лицо широкой ладонью, чтобы скрыть улыбку)... благодарю вас за спасение Стива.

Он говорил, обращаясь к Роберту, но взгляд его круглых, настороженных глаз то и дело возвращался к Петру. И Петр почувствовал себя неловко под этим растерянным и тревожным взглядом.

— Ну что вы! — смущенно сказал он, потому что чувствовал, что должен что-то сказать. — Это... это ведь все получилось случайно!

И он оглянулся на Роберта, ища поддержки.

— Стоит ли вспоминать! — передернул плечами австралиец, и Петру показалось, что этот разговор ему действительно не нравится. — Конечно же, случайно! И забудем об этом.

— Забудем?

Стив непроизвольно коснулся белой наклейки на своей стриженной голове и странно рассмеялся.

— Что ж, забудем!

И Петру в его голосе почудилась насмешка, как будто Стив знал что-то и был уверен, что они знают это тоже.