Операция «Хамелеон»

В зале зашумели. Чиновник самодовольно улыбнулся и постучал пальцем по микрофону:

— Мы ждали этого вопроса, джентльмены. Мы готовы к нему. Мистер Николаев в Луисе, но не арестован. К сожалению, он не может сейчас прибыть сюда. Но мы готовы представить вам человека, который знаком с мистером Николаевым почти с самого первого дня его пребывания в Гвиании, человека, который ездил вместе с мистером Николаевым на Север...

Он помолчал, наслаждаясь напряженной тишиной, наступившей в зале.

— Этого человека вы все знаете.

У Петра перехватило дыхание. Он уже знал, кто сейчас выступит против него. Это должен быть тот человек, чье лицо он видел на рисунке Элинор в Огомошо... Боб. Роберт. Роберт Рекорд.

— Гоке Габойе! — выкрикнул в тишину чиновник.

Оператор лихорадочно показывал лица. Растерян Адесанья. Что-то вроде злорадной улыбки прозмеилось на губах хаджи Имолы. Искаженное ненавистью лицо Димоду. И сонное, равнодушное, даже слишком демонстративно-равнодушное лицо Бора.

Прайс налил себе целый стакан виски без воды, безо льда.

— Может, выпьете? Помогает...

В голосе полицейского комиссара Петру почудилось сочувствие. Петр отрицательно покачал головой.

Прайс отхлебнул виски.

— Бастард! — буркнул он, глядя на экран.

Там события развивались своим чередом.

В холл быстро вошел Гоке. Он улыбался, как кинозвезда. На нем был новенький европейский костюм, белоснежная рубашка.

И сразу наступила тишина. Люди, толпившиеся в проходе, расступились перед Гоке, словно боясь, что он их коснется, и он шел к эстраде по человеческому коридору твердым решительным шагом.

Вот он взошел на трибуну, поклонился публике и сел рядом с чиновником.

— Джентльмены!

Чиновник сделал приглашающий жест рукой. Оператор опять показывал сидящих в зале. Вот он задержался на Димоду... Старик что-то шептал, яростное, беззвучное. А вот и Бора. Он спокоен, смотрит на часы. А его товарищи напряглись, подавшись вперед, рты их полуоткрыты.

— Прошу, джентльмены прессы, — повторил свое приглашение чиновник.

— Юнайтед Пресс. Джейн Браун, — выкрикнула дама в сером строгом костюме. — Мистер Габойе, можете ли вы сообщить нам какие-либо конкретные факты, доказывающие все это?..

Тощей рукой она подняла вверх листок с заявлением министерства внутренних дел.

Гоке самоуверенно улыбнулся:

— Конечно!

Оператор показывал его лицо крупно, во весь экран. Петру казалось, что глаза Гоке вперены прямо в него, и он закусил губу, чтобы не выругаться от ненависти.

Гоке помедлил. В зале стояла напряженная тишина. Чиновник нетерпеливо кивнул, и Гоке заговорил.

— Я не имею лично против мистера Николаева абсолютно ничего, — начал он медленно. — Но я за то, чтобы никто не пытался совать нос в наши внутренние дела.

Голос его набирал силу. Он встал, как привык стоять на трибунах митингов, заученным ораторским жестом поднял руку.

— Под предлогом поисков переписки лорда Дункана с султаном Каруны мистер Николаев поехал на Север, чтобы помочь в организации забастовки. Он пытался установить связи с местными коммунистами. Он был в доме, где они обычно собираются.

— Джим Харрисон, «Голос Америки»! — вскочил с места высокий человек с темной кожей. — Являетесь ли вы агентом контрразведки Гвиании?

— Американский негр, — кивнул на него Прайс.

— Нет, — решительно ответил Гоке и покосился на сидящего рядом с ним чиновника.

Тот одобрительно кивнул.

— Что же заставило вас пойти на...

Американец не договорил.

— Политические убеждения, — так же решительно отчеканил Гоке.

В зале кто-то издевательски захохотал. Это был Бора.

Чиновник тревожно вскинул голову.

— А были они у тебя когда-нибудь, политические убеждения? — насмешливо крикнул Бора. — Или именно они и заставили тебя стать агентом-провокатором?

— Я прикажу удалить вас из зала! — вскочил чиновник.

Зал взорвался. Профсоюзники с грохотом повскакивали с мест.

— Долой! Долой! — яростно кричали они и махали тяжелыми кулаками в сторону эстрады.

Но весь этот шум перекрыл тренированный голос Гоке.

— Если хотите — да! — зло выкрикнул он. — Белые есть белые. Они всегда эксплуатировали и черных, и желтых, и цветных. И чем больше они будут грызть друг другу глотки, тем лучше будет для нас, африканцев!

— Демагогия! И вы верите, что этот оборотень действительно печется о нас, африканцах?

Бора уже стоял и, показывая пальцем на Гоке, обращался к затихшему залу.

— Я не верю. Даже этот паршивый расизм, которым он хочет сейчас прикрыться, присоветован ему хозяевами. Только которыми — англичанами или американцами? Он ведь служил и тем и другим!

— Ты ответишь мне за это! — почти прошипел Гоке, стискивая кулаки.

Бора иронически улыбнулся:

— Я готов. А ты?

Чиновник нервно расстегнул воротничок своей туго накрахмаленной рубашки:

— Господа! Дайте слово журналистам!

— Рональд Мёрфи. «Гардиан», — встал молодой человек в светлом костюме. — Не связывается ли смерть американского ученого Смита с поездкой мистера Николаева на Север?

Уже овладевший собою Гоке быстро глянул на чиновника. Тот чуть заметно кивнул.

— Мистер Николаев был в лагере доктора Смита, — твердо сказал Гоке. — Он...

Экран телевизора внезапно погас.