Операция «Хамелеон»

— Э… Пустяки! Сочтемся на том свете уголечками! — в тон ответил австралиец и усмехнулся. — Давненько мне уже никого не приходилось врачевать. После Вьетнама-то…

Он вздохнул и сел в кресло около кровати.

— Послушай! — вдруг приподнялся на локте Петр. — А откуда ты узнал…

— Что на тебя было нападение?

Петр смотрел на него с любопытством.

— На черта тебе нужно было все это там, на дороге из университета? — неожиданно спросил Роберт.

Он грустно покачал головой.

— Они… погибли?

В груди у Петра похолодело.

— Нет. В больнице.

Австралиец с любопытством смотрел на Петра, словно видя его впервые.

— Так вот ты, оказывается… какой! — задумчиво произнес он.

— Какой? — откликнулся Петр.

Роберт встал, подошел и сел на кровать в ногах у Петра.

— Питер, — медленно начал он, — ответь мне на один вопрос…

Он на мгновение задержал дыхание, как перед прыжком в воду, и решился:

— Ты разведчик?

От неожиданности Петр даже вскочил:

— Ты… пьян?

Австралиец усмехнулся:

— Конечно, если бы это и было так, ты ни за что бы не сказал мне этого!

— Это уж точно!

Петр начинал потихоньку закипать.

— Да, ты не разведчик, — уже тверже сказал Роберт. — Я служил в контрразведке… во Вьетнаме. Я видел настоящих разведчиков. Одни из них молчали, другие говорили слишком много, когда мы с ними… работали. Но ни один разведчик в мире, даже самый-самый бездарный, не делал бы столько глупостей, сколько делаешь ты.

— Иди и выспись! Или напейся! Только оставь меня в покое, ученик Шерлока Холмса!

Но Роберт упрямо мотнул головой:

— Джин меня уже не берет. Нервы.

Он протянул руку и взял с туалетного столика пачку фотокопий письма доктора Смита, свернул их в трубку.

— Это не для тебя, Питер! Оставь это мне. С тебя хватит! Петр прищурился, на скулах его выступили желваки:

— Это бумаги Элинор, она ждет их!

— И она их получит.

Австралиец спокойно сунул бумаги в карман. Петр усмехнулся и покачал головой:

— Так вот кто ты такой, Роберт Рекорд!

Но австралиец сделал вид, будто не слышал его слов.

— Так-то будет лучше, — мягко сказал он.

В дверь резко постучали. Она распахнулась и в комнату вошел высокий голенастый европеец в форме гвианийской полиции: серо-голубая рубаха со множеством блестящих медных пуговиц, широкие шорты из грубой жесткой материи, отглаженные так, что складки их торчали, как острия ножей. Под мышкой он держал деревянный жезл.

Петр сразу же узнал его. Это он уводил сегодня малама Данбату там, в университете. Только тогда он был в штатском.

— Мистер Николаев?

— Я.

Офицер козырнул, окинул его взглядом с головы до ног, потом перевел водянистые глаза на Роберта.

— Я хотел бы поговорить с мистером Николаевым наедине, — сказал он сухо.

Роберт, не глядя на Петра, вышел.

— Разрешите представиться. Комиссар Прайс. Советник иммиграционного управления Гвиании.

«Спокойно, — сказал сам себе Петр. — Держись! Главное не поддаться на провокацию».

— У нас есть основания считать, — сухо продолжал Прайс, — что при въезде в страну вами были нарушены визовые правила.

— Ерунда! — усмехнулся Петр.

Он вытащил из нагрудного кармана паспорт и протянул его Прайсу. Тот взял документ и, не глядя, сунул в карман.

— А сейчас я предлагаю вам проехать со мною в главное полицейское управление.

— Это что же? Арест?

Петр изо всех сил старался быть спокойным.

— Арест? — улыбка искривила сухие, бесцветные губы Прайса. — Нет, мы задержим вас… всего на несколько часов.

— Я требую информировать об этом советское посольство и не буду отвечать на вопросы, если при этом не будет присутствовать наш консул.

— Это ваше право, — учтиво кивнул Прайс. — А сейчас прошу! Вещи ваши будут вам доставлены чуть позже.

И он приоткрыл дверь, пропуская Петра вперед.

Лишь только они вышли из подъезда отеля, как Петра ослепили вспышки блицев. С десяток фотокорреспондентов снимали их, пока они шли к машине Прайса — полицейскому «джипу».

Прайс сам сел за руль, включил сирену, и машина с воем рванула с места.

Они ехали по темным улицам города, и редкие прохожие при звуке сирены испуганно жались к глухим глиняным стенам домов-крепостей.

От Прайса сильно пахло спиртным, но машину он вел уверенно. Петр даже залюбовался его точными, четкими движениями.

«Что значит — привык, — подумал Петр. — А машина-то похожа на наш „газик“… Интересно, смог бы я ее вести?»

Прайс выключил сирену, они выехали на загородное шоссе.

— Куда мы едем? — встревожился Петр.

Англичанин чуть повернул к нему свое лошадиное лицо.

— Если бы я хотел вас похитить, это бы было сделано не в присутствии журналистов у подъезда отеля.

Он усмехнулся:

— Считайте, что вы лишь переезжаете из одного отеля в другой, загородный…

«А он выпил, и ему хочется поболтать, — отметил про себя Петр. — Что же, давайте попробуем. Может быть, что-нибудь прояснится».

— Вы давно в Гвиании? — спросил он миролюбиво. Англичанин от неожиданности даже обернулся:

— Наверное, столько лет, сколько вы прожили на свете.

— И нравится?

— Глупый вопрос! — отрезал Прайс.