Операция 'Карантин'

Никита на экран не смотрел, но стоны, причитания статистов и унылое бормотание переводчицы невольно застревали в голове. Внезапно он поймал себя на мысли, что машинально считает, сколько значений в русском языке имеет английское слово «fack». Оказалось, его трактовка весьма и весьма обширна. Переводчица каждый раз находила новое значение, и широта охвата затрагивала чуть ли не все области человеческого общения от «да пошел ты…», «черт побери!», «отойди!», «я тебя в бараний рог согну!» до «прелестно!», «восхитительно!» и даже «я подарю тебе весь мир и себя в придачу!» Как, однако, далеко шагнула цивилизация в смысле взаимопонимания иноязычных народов! Если какие-то две сотни лет тому назад Фигаро требовалось знать целых два слова: «God damn!» для общения с англичанами, чтобы получить по морде, то теперь было достаточно одного.

Пытаясь как-то завязать разговор, чтобы затем исподволь выйти на интересующую его тему об учениях в Каменной степи, Полынов изредка отвлекал бармена, заказывая то рюмку коньяка с орешками, то текилу под консервированных кальмаров (сушеных здесь, естественно, не было), но вовлечь его в длительную беседу не получалось. Обслужив клиента и односложно ответив на его вопросы, бармен возвращался на свое место и продолжал самообразование в области сексуальных извращений. Единственное, что удалось выяснить Никите, так это то, что приезжему в Каменке можно остановиться либо в Доме отдыха у водохранилища — он практически всегда пустует, и условия там очень даже неплохие, либо стать на постой к какой-нибудь старушке в частном секторе. Причем последний вариант предпочтительней, так как рядом с Домом отдыха расположена психбольница. Психи иногда перелезают через забор, и возможны эксцессы.

В конце концов, Никита махнул на бармена рукой, заказал еще порцию коньяку и, взяв предложенный журнал, стал разгадывать кроссворд. Надо же было как-то убить время до вечера, когда прибудет связной с его документами.

Оторвал Полынова от кроссворда рокот мотора за окном. Он поднял голову и увидел, как возле кафе, лихо развернувшись, затормозил армейский вездеход и из него горохом посыпались бравые десантники. Были они без оружия и все в прекрасном расположении духа. Надо понимать, в увольнении. Веселой гурьбой они устремились к кафе, дверь открылась, и первым в зал ввалился здоровенный красномордый детина с блаженной улыбкой на губах и блестящими в предвкушении «расслабухи» от армейских будней небесно-голубыми глазами, чистыми, как у непорочного младенца.

Полынов окаменел. На лице десантника, поднятые с глаз на лоб, красовались зеркальные солнцезащитные очки. Его очки.

Глава десятая

Кровь ударила Никите в голову, он резко отвернулся, схватил рюмку коньяка и выпил одним глотком. Ни вкуса, ни запаха не почувствовал, но вовсе не потому, что горло было продублено «микстурой» бармена. Ярость, обыкновенная человеческая ярость бушевала в душе, а это в его профессии категорически противопоказано.

Бармен выключил видеомагнитофон и встал, встречая посетителей. Несмотря на свою звероподобную внешность, сейчас он казался Полынову гораздо симпатичней цветущего улыбкой и пышущего здоровьем и силой десантника.

— Серега! — услышал за спиной Никита, и тут же последовал впечатляющий хлопок по плечу. — Ты как здесь оказался?!

Никита медленно обернулся. Зал уже заполнился весело галдящими десантниками; с шутками-прибаутками они споро составляли в ряд столы у окна. А перед Никитой высился тот самый красномордый детина с солнцезащитными очками. Лучезарная улыбка растерянно сползала с его губ.

— Извини, мужик, — все еще улыбаясь, сказал он. — Обознался.

— Бывает, — холодно буркнул Никита и, отвернувшись, кивнул бармену: — Еще рюмку коньяка.

От выпитого спиртного в голове не осталось и тени хмеля. Весь улетучился от нежданной встречи с заочными знакомцами.

Как назло десантник оказался настырным.

— Ты из какой части? — миролюбиво поинтересовался он.

— Из Дальневосточного округа, — не оборачиваясь, бросил через плечо Никита.

— Откуда?!

Брови десантника удивленно полезли на лоб, и от этого очки сорвались на переносицу. Он вновь поднял их и тут заметил на рукаве куртки Полынова следы от споротого шеврона.

— А-а… Понятно. Дембель.

— Можно и так сказать, — ровным голосом согласился Никита, по-прежнему не поворачивая головы.

— Выперли в запас? — понял десантник. — Тогда еще раз извини. Отдыхай.

И он наконец-то оставил Никиту в покое. Как почти каждый кадровый военный, он считал, что именно его сокращение армии не коснется, но все же из-за сложившихся в новое время предрассудков — будто досрочное увольнение из вооруженных сил передавалось, подобно гриппу, контактным способом — сторонился бывших офицеров, которым так не повезло со службой.