Операция 'Карантин'

— Ну да, конечно, кто же нашу работу заметит… — пробурчал полковник Аброскин. — Сейчас не то, что раньше — раз-два и за неделю весь поселок в другой конец страны в момент бы передислоцировали. Теперь каждый индивидуального подхода требует — и жилье ему предоставь, и работу. А у нас у самих у половины офицеров жилья нет. Не говоря уже об увольняемых из армии по сокращению… Вот, смотрите, — он пододвинул папку к Шуйбо, — здесь на каждую семью документы есть. Когда, кого, куда… Три года канитель длилась, весной только последних отселили.

Никита на взгляд оценил папку. Распухшая до бесформенности, с торчащими из углов замусоленными листами, она, тем не менее, никак не могла вместить все материалы по отселению двух тысяч человек. Особенно, если с жителями Пионера-5, как утверждал полковник генштаба, работали индивидуально.

Шуйбо взял папку, взвесил ее на руке, снова положил на стол и отодвинул назад к Аброскину.

— Тяжелая работа, — то ли согласился он с полковником в оценке выполненного им задания, то ли просто констатировал вес папки. — Но меня все эти документы не интересуют, я не из контролирующей организации. Меня интересует, почему на фотографиях космической съемки в поселке Пионер-5, вопреки вашему заявлению, запечатлены люди? И что за слухи о каннибализме витают вокруг поселка?

Аброскин бросил растерянный взгляд на министра обороны. Возможно, он числился хорошим работником генштаба, возможно, даже прекрасным исполнителем, но вести аппаратные интриги явно не умел. Слишком разные это вещи.

— Александр Васильевич, ты, прямо, как ребенок! — раздраженно поморщился генерал, перехватывая инициативу в свои руки. — А то не знаешь, сколько сейчас бездомных по стране бродит. И что они едят. Газеты почитай! В одной Москве чего только бомжи не вытворяют — всех кошек съели. Если ты такой сердобольный, лучше им здесь милостыню раздай, чем в безводной пустыне деньги на ветер будешь выбрасывать.

— Что это ты, Николай Ильич, так о моих деньгах печешься? — насмешливо спросил Шуйбо.

— Да потому… — от возмущения Серегин поперхнулся сигаретным дымом, закашлялся и закончил сиплым голосом, но на высоких нотах: — Потому, что мне первому по шапке дадут, если я разрешу тебе в Каменной степи бюджетными деньгами сорить!

— Ах, вот даже как… — потемнел лицом Шуйбо. — Мне, оказывается, категорически запрещается посещение поселка Пионер-5?

— Да! — не выдержав, гаркнул Серегин.

— Ну зачем так? — неожиданно подал голос полковник Федорчук, до этого сидевший за столом с таким видом, будто тема разговора его не касалась. — Никто вам, господин министр, ничего не запрещает. Вам просто н а с т о я т е л ь н о н е р е к о м е н д у ю т.

Говорил полковник Федорчук тихо, спокойно, даже буднично, лишь последние слова чуть растянул. Лицо его было бесстрастным, взгляд черных глаз неподвижен и пуст. Словно не видел он никого перед собой. Не желал видеть.

Полынов внутренне поежился. Не приведи, господи, если их дороги когда-нибудь пересекутся, да к тому же окажутся они с полковником, как говорится, по разные стороны баррикад. Впрочем, для таких, как полковник Федорчук, ни своих, ни чужих не существует. Ради выполнения задания он поперек баррикад танком пройдет, давя и тех, и других.

Лицо Шуйбо окаменело, на нем, казалось, еще больше обозначились скулы.

— Настоятельно рекомендовать мне может только премьер-министр, — ровным, бесцветным голосом проговорил он, глядя сквозь полковника службы безопасности. Затем медленно повернул голову и посмотрел на министра обороны. — Как по-твоему, Николай Ильич, стоит ли мне завтра на Совете Министров поднимать этот вопрос?

Серегин смешался, сердито перебегая взглядом по лицам полковников. Подобного оборота событий он, определенно, не ожидал. Ох, и не хотелось ему докладывать премьеру о событиях в Каменной степи. При таком раскладе шила в мешке не утаишь — обязательно выплывет на свет божий пресловутая точка «Минус», и тогда, судя даже по осколочной информации, ставшей известной Полынову, серьезного скандала не избежать.

— Да пусть едут, — снова подал голос полковник Федорчук. — Режим секретности с началом учений снят, так что не вижу оснований препятствовать. — Он встал. — Разрешите идти, товарищ генерал?

Министра обороны его слова словно пригвоздили к креслу. С минуту он сидел неподвижно, набычившись, сверля глазами полковника ФСБ. Даже позабыл попыхивать торчащей изо рта сигаретой. Наконец он совладал с собой и затянулся так, что сигарета затрещала.

— Нет, Максим Андреевич, — глухо сказал генерал, — я попрошу вас еще минут на пять задержаться. — Он повернул голову к Шуйбо. — Ты удовлетворен, Александр Васильевич?

— Естественно.

Шуйбо встал, и Никита последовал его примеру. В прямую им на дверь не указывали, но и так было понятно, что аудиенция окончена. Нет, все-таки слаб нынешний министр обороны, если в его ведомстве распоряжения отдает полковник ФСБ.

— Завтра утром моя спецбригада вылетит в Каменную степь, — сказал Шуйбо. — Надеюсь, Николай Ильич, твой гарнизон обеспечит посадку самолета?