Операция "Изольда"

— Значит так, меньше умничай и внимательно слушай, — цыкнул на энкаведешника Василий. — С девочкой я разберусь, а как Мишка на нас бросится, вяжи его… Да брось ты свою пукалку, она тебе тут не поможет. Этих, — он кивнул в сторону Катерины, — простые пули не берут, а из тех, что берут, у меня всего две осталось. Так что приготовь ремень, и как парень на нас прыгнет, вяжем его… Ну что, готов?

Слушко кивнул, а потом, поняв, что Василий его жеста не увидел, добавил:

— Готов.

— Ну тогда поехали, на счет «три»… Раз! Два! Три!

Василий вскинул руку с револьвером и выстрелил в Катерину. Заговоренная пуля вошла почти в то же самое место, что и пуля трехлинейки, только эффект оказался совсем иным. От выстрела девушка опрокинулась на спину, руки дернулись, вытянулись, и она взвыла. Хотя Василий подобные вопли слышал много раз, остальным ничего подобного слышать не приходилось. Этот крик и привыкшего к подобному человека вгонял в дрожь, а уж у тех, кто слышал его в первый раз… Василий краем глаза увидел, что Слушко, выпустив из рук ремень, упал на колени, зажимая уши. А все дело в том, что в предсмертном крике нечисти была истинная боль. Василий не знал, существуют ли в реальности ад и рай в их библейской трактовке, но если ад существует, именно так кричат попавшие в него грешники.

Шагнув вперед, Василий еще раз выстрелил в глаз Катерины, хотя это была уже вовсе и не Катерина. Лицо девушки ужасно преобразилось, превратившись в маску ненависти: глаза ввалились в глубь черепа, переносица пошла складками, а красивые белые зубы обнажились в оскале. Однако никаких изменений костной ткани не последовало. Выходит, Ктулху тут ни при чем. В отличие от обитателя второго ящика, это была обычная нечисть из тех тварей, что порой зарождаются в самых темных уголках мира, а потом совершенно неожиданно выползают наружу, сея смерть и разрушения…

Но дело еще было не закончено. Что-то метнулось вперед, и Василий, выпустив бесполезный теперь револьвер, чисто инстинктивно выставив вперед руку, успел схватить Мойшу за горло. Зубы юноши клацнули в каком-то сантиметре от шеи оперативника. Прием джиу-джитсу, и юноша отлетел в сторону, покатившись по каменному полу.

— Держи его!

Но Слушко только пришел в себя после предсмертного крика Катерины. Теперь же он вертел головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть противника.

— Тьфу ты! — Василий сплюнул и в сердцах выругался. — Упустили парня!

— И что теперь? — дрожащим голосом пробормотал Слушко. — Что это было?

— Нечисть это была. Обычная нечисть.

— Но ведь их не существует. Товарищ Сталин…

— Ты еще Маркса с Энгельсом вспомни, — фыркнул Василий. — Материализм отрицает их существование, только они об этом не знают… Жаль, парня упустили, ведь его еще спасти можно было…

— А теперь?

— А теперь, если крови выпьет, то тварью станет.

— А если нет?

— Так кто ж ему теперь помешает, родимому? Или ты хочешь за ним по темным подвалам поохотиться? — Слушко тут же затряс головой. — И я не хочу, тем более, что заговоренных пуль у меня больше нет. Осталось только на это надеяться, — и Василий подобрал штык. Тот так и пролежал все это время на коробке, куда оперативник положил его, вскрыв второй ящик. — И смотри в оба, сержант. Теперь мы — дичь, а он — охотник.

На Слушко жалко было смотреть. Еще несколько часов назад холеный энкаведешник, уверенный в себе, чувствующий за своей спиной стальную мощь аппарата, превратился в трясущуюся тряпку.

— Бери лампу и пошли посмотрим, что там эти грузчики отрыли, — приказал Василий. Сначала он не хотел отдавать лампу сержанту, а потом решил, что будет лучше, если руки у него самого останутся свободными. Мойша в любой момент мог выскочить из темноты, и тогда придется пойти в рукопашную, тем более, что Василий все еще надеялся связать паренька и… пара заклятий вернет его в нормальное состояние. Ну а не получится… штык в сердце — тоже действенное «лекарство».

Обойдя груду ящиков и коробок, Василий увидел, что Арзубов и Конев проделали поистине фантастическую работу. Теперь в глубь завала ящиков вел небольшой коридор, упиравшийся в широкий двустворчатый лаз. Арзубов как раз оттаскивал в сторону последнюю из коробок, чтобы открыть проход.

— Они, видно, сначала ящики затащили, а потом их переставили так, чтобы выход закрыть, — пояснил Конев. Он сидел на одной из коробок, вытирая пилоткой потное лицо. — У вас-то что? Кто так вопил?

— Кто надо, тот и вопил, — спокойно ответил Василий. — А пока надо ящики и коробки сдвинуть покомпактнее и бензином полить. Только лейте с той стороны, — и он махнул рукой. — Огонь в подвал не пойдет, так что надо изнутри поджечь.

— Все-таки сжигать будем? — подошел, тяжело дыша, Арзубов.

— У меня приказ: или эвакуировать, или уничтожить архив. Вы что, хотите эти коробки на своем горбу через переправу тащить?

Арзубов с сомнением посмотрел на груду ящиков.

— Понятно… А девушка там как?