Операция «Икс два нуля»

— Улетай, божья коровка! — тихо сказал я ей, а Илюшке ответил: — Положение у нас очень сложное… Даже если мы найдем ящики, то как докажем, что их уворовал Ленька Пискунов с дружками… Генка прав, хотя и нарушает дисциплину.

— Хочешь по морде, Американец? — спросил меня Генка Вдовин. — Как вот сейчас врежу!

— Несправедливо! — сказал Арифметик. — Ты на самом дёле, Генка, нарушаешь дисциплину! Раз назначили командиром Илюшку, значит, его слово — закон!

— Чихал я на вас!

— Нет, это мы на тебя чихали!

Тут они начали ссориться, а я сразу стал думать о том, что мы неправильно ищем воров. Я так думал потому, что мы всегда ссорились, когда в игре что-нибудь не ладилось. Так и сегодня. Мы ругали Генку, Генка ругал нас. Все это время Илюшка Матафонов сидел молча, и был он такой, словно и не слышал никакой ругани. Глядел Илюшка на синие сопки.

— Кончили ругаться? — спросил он. — Не мужики вы, а бабы-женщины! Вы что думаете, это легко — ловить воров! В милицейском здании четыре этажа, и во всех комнатах сидят милиционеры, и собак у них пропасть и машин полно, а Леньку Пискунова поймать не могли! Эх вы! В «Двух капитанах» сколько экспедицию искали. А вы двести метров от забора прошли и давай ругаться! Стыдно мне, в хвост вас и в гриву!

Я посмотрел на Валерку-Арифметика, а он — на меня, потом мы оба покраснели и стали смотреть на Генку Вдовина, который ковырял пальцем в земле. Мы молчали, наверное, минуты три, потом Валерка-Арифметик сказал:

— Справедливо!

— Мы больше не будем ругаться с Генкой! — пообещал я.

— Это я сам не буду ругаться с вами! — пробормотал Генка.

— Всю площадь от забора до ручья, — сказал Илюшка Матафонов, — мы разделим на секторы, чтобы каждый искал в своем секторе. Смотри, робя, внимательно за кострами! Если они сожгли ящики, то должны остаться железки и проволока. Первый сектор — от левого угла до этой вот сосенки. Второй сектор…

Мне достался третий сектор — от большой сосны до ржавого ведра. Шириной он был метров сто, а длиной с километр. Я должен был прочесать его так внимательно, как бы прочесывал свою квартиру, если бы знал, что где-то папа уронил полтинник и сказал, что полтинник будет принадлежать тому, кто его найдет. Я был обязан обращать внимание на остатки костров, следы пиршеств на земле, не проходить мимо пустых консервных банок. Я был обязан обо всем замеченном немедленно сообщать условным криком: голосом петуха. Причем, я должен был кричать три раза, так как мой сектор был третьим. Значит Валерка, у которого был четвертый сектор, должен был четырежды кричать петухом.

— А теперь давай, робя, по секторам! — распорядился Илюшка, когда закончилось распределение. — Да держи ух востро! Это не простое дело — ловить воров!

И тут мы вдруг увидели человека. Он неслышно вылез из стены молодых сосенок, глядя себе под ноги, что-то неслышно прошептал и остановился. Он был не молодой и не старый, какой-то средний. И костюм на нем был тоже какой-то средний не новый и не старый. Увидев нас, человек стал сперва внимательно глядеть на Илюшку Матафонова, потом на Генку Вдовина, а когда посмотрел на меня, то я почувствовал, как побежали по спине мурашки.

У человека были внимательные, страшные-престрашные глаза. У меня даже похолодело в животе, словно он загляну ко мне в середочку. «Ой-ей-ей! — подумал я. — Вот такие глаза бывают у жуликов!»

— Так, так, так! — произнес человек, усмехаясь. — Собрались заговорщики!

После этого он повернулся и залез обратно в стену молодых сосенок. Он сделал это так быстро, словно растворился в воздухе. «Ой! — подумал я. — Может быть, мне это все привиделось!»

— Чего он сказал? — спросил Илюшка Матафонов. — Кто такой?

— Ой, какой он страшный, как шпион! — сказал я. — Как хотите, робя, но я свой сектор прочесывать сейчас не буду. Этот мужик в моем секторе прячется…

— Я нигде не прячусь! — во весь голос сказал неизвестный человек и опять вылез из своих сосенок. — Я уже не прячусь! — повторил он и, глядя прямо на меня, пошел к забору. Возле него он остановился, отодвинул в сторону плохо прибитую доску — ту, что оторвал Ленька Пискунов с друзьями, — и быстро пролез в дыру. Доска закрылась, и мне снова показалось, что неизвестного человека и не было вовсе.

— Ого-го! — сказал Илюшка Матафонов. — Ого-го! Оказывается, в эту щелку может пролезть и взрослый человек… А моя-то версия строится на том, что может пролезть только подросток… Ого-го!

— Это и есть вор! — поеживаясь, сказал Валерка-Арифметик. — Воры такие вот и бывают… Про доску знает!

Неизвестный человек тревожит меня