Операция 'Гром'

Блофельд, наконец, оглядел всех: опустил глаза только один. Блофельд знал, что опустит именно этот - донесение дважды перепроверено, - но своим глазам и чутью он доверял больше. Не торопясь, он убрал руки со стола. Одну положил на колени, а другой вытащил из кармана плоскую золотую коробочку. Отколупнул ногтем крышку, выловил зернышко с фиалковым ароматом и сунул а рот. Говорить предстоит о неприятном, и пусть, как всегда в таких случаях, от него пахнет фиалкой.

Блофельд затолкнул зернышко под язык и произнес спокойно, звучно, выверенно:

- Сегодня я буду говорить о важнейшем деле - об операции "Омега". - Он не сказал: "Господа!" или "друзья", "коллеги"; к чему словесные побрякушки! - Комитет согласится, что наши первые три года прошли успешно. Все тройки действовали удачно, на нашем счету полтора миллиона фунтов. Удастся операция "Омега" - будет гораздо больше; мы сможем тогда распустить Комитет, и каждый, с весьма крупными деньгами на руках, займется, чем пожелает. Вопросы?

На сей раз глаз не опустил никто, все молча смотрели на него. Лица непроницаемы, каждый себе на уме. Комитет и правда работает неплохо, но что об этом толковать, это известно и без Председателя. А они ждали новостей.

Блофельд бросил в рот второе зернышко и продолжил:

- Несколько слов о предыдущей операции. - Он остановил взгляд на сидящем в дальнем углу стола. - Седьмой, встаньте.

Мариус Доминго, член "Корсиканского Союза", медленно поднялся. Он стоял неподвижно, держа руки по швам, и смотрел прямо в глаза Председателю.

- Операция, как вы помните, заключалась в следующем, - сказал Блофельд. - Мы выкрали семнадцатилетнюю дочь Магнуса Бломберга, владельца гостиницы в Лас- Вегасе, и морем переправили на Корсику. Выполнено корсиканской тройкой. Выкуп назначили в один миллион долларов. Бломберг согласился и, как потребовал "Спектр", в сумерках от итальянского берега оттолкнули надувной плотик с деньгами. Ближе к ночи плотик подобрало наше судно. Находившаяся на борту сицилийская тройка своевременно обнаружила в плотике транзисторный передатчик, по которому полиция могла бы выследить судно. Мы получили выкуп и вернули девушку - на первый взгляд, целую и невредимую - родителям. Но только на первый взгляд... Недавно я узнал от нашего человека в полиции, что на Корсике девушку изнасиловали. Так утверждают родители. Возможно, девушка вступила в половое сношение и по собственной воле - это неважно. Комитет обещал вернуть ее целой и невредимой; насильно или нет, но ее, я бы сказал целостность, нарушена. Мне не нужна ваша нравственность, но мне нужна дисциплина. Организация боеспособна, пока надежен каждый, оступись один погибли все. Вам известно, как я поступаю в подобных случаях. С семьей я уже рассчитался: отослал назад половину выкупа и извинился. Остается виновный. Я нашел его. И избрал наказание.

Блофельд разглядывал Седьмого. Мариус Доминго тоже не спускал с Председателя глаз. Он знал, что виновный - другой. Непонятно, зачем подставили его, Доминго, но Председатель так решил, и Председатель всегда прав.

Блофельд видел, что Седьмой не трусит, и знал почему. Он видел также, что одиноко сидящий в торце стола Двенадцатый сильно вспотел. Отлично! Лучше законтачит...

Правой рукой он повернул под столом переключатель.

Двенадцатый выгнулся в кресле, точно его ударило в спину; его, и вправду, ударило - тысячевольтовым кулачищем. Черные жесткие волосы вздыбились, лицо скрутило гримасой - пугало со щеткой на голове. Глаза вспыхнули и тотчас погасли, в оскал рта высунулся обуглившийся язык. От рук, лежащих на подлокотниках, от спины и ляжек тонкой струйкой потянулся дымок... Электроды были спрятаны в кресле, законтачило хорошо. Блофельд выключил ток. Свет в комнате вспыхнул ярче; в минуту казни он горел вполнакала - тускло, желто, зловеще. Запахло паленым. С громким стуком Двенадцатый упал лицом на стол.

Блофельд посмотрел на Седьмого. Стоит все так же неподвижно, невозмутимо. "Надежный человек, - подумал Блофельд, - крепкие нервы."

- Садитесь, Седьмой, я вами доволен. - Это высшая блофельдовская похвала. - Двенадцатого нужно было отвлечь, он знал, что его подозревают.

Кое-кто согласно кивнул. Блофельд, как всегда, прав. Казнью здесь никого особенно не расстроишь, даже не удивишь. Хозяин и раньше вершил суд у всех на глазах. Осуждены уже двое, тоже за нарушение дисциплины. Они заслужили смерть, как заслужил ее и этот, третий. Забыв о трупе, мужчины устроились в креслах удобнее - пора к делу.

Блофельд захлопнул золотую коробочку, убрал ее в карман.