Операция "ГОРБИ"

Договор аренды, подписанный между московскими чиновниками и «Макдональдсом» на 49 лет, американцев не оставлял в убытке, ведь территория под ресторан сдавалась по цене всего… 1 рубль за 1 кв. метр. Кто бы мог подумать, что лавина «рынка», обрушившегося на Первопрестольную, в считаные месяцы превратит этот «показательный арендный договор» в нелепый комикс?

Впрочем, москвичи быстро втягивались в новый стиль жизни. За несколько месяцев 1991 года горожане успели привыкнуть к появлению в центре Москвы символа американской «культуры». «Макдональдс» уже не воспринимался как восьмое чудо света. Полуторачасовые очереди за биг-маками и «модным» фастфудом, изначально тянувшиеся аж от фонтана на «Пушке», заметно поубавились. Но «Макдональдс» прочно завоевал сердца и желудки горожан. Обыватели оживленно делились друг с другом впечатлениями от кормежки в американском «ресторане»: кормят быстро, съедобно, а главное, предсказуемыми блюдами. Заказал стандартную котлету в булочке под названием «биг-мак» — именно такую стандартную котлету и поучишь! А над американскими же фильмами, в которых демонстрировался вред для здоровья от «Макдональдса», только посмеивались, мол, конкуренты по бизнесу способны снять и компрометирующие фильмы!

«Макдональдс» стал больше чем просто местом потребления еды. Он стал символом новой религии. Храмом для паствы нового общества потребления. Культовым местом для тех, чьими мозгами прочно завладел ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕЦ.

«Макдональдс», возведенный напротив бронзового Пушкина, в считаные дни смешал высокое и низкое и возвеличил все то, что раньше сочли бы повседневной «бытовухой». Религия фаст-фуда стала предметом престижа, и даже сам президент страны, Михаил Горбачев, с удовольствием снялся в рекламном ролике фастфуда, потому что, видимо, не видел особой разницы между пиццей и Нобелевской премией.

Молодые люди охотно водили в «Макдональдс» девушек. С букетом красных гвоздик в одной руке и со стаканом «пепси» в другой выходили сытые и довольные «новые романтики» из «Макдональдса». Точка быстрого питания превратилась в модное место для свиданий. Любовь уступила место «празднику желудка».

Вскоре «Макдональдс», впрочем, стал популярен и для деловых переговоров. Сюда потекли широкой рекой «серые пиджаки», — не столько насытиться «булочками с котлетой», сколько наскоро обсудить с коллегой какое-либо дельце. И даже друзья по военному институту, Кирпичин и Волгин, решили встретиться именно здесь.

— Я принес любопытные бумаги, взгляни! — «чекист» Петр Кирпичин потянулся за толстой папкой, едва не свалив со стула собственный портфель и теплую куртку (все же в ресторане фастфуда было тесновато!).

Сотрудник Лубянки вынул несколько листов, набранных компьютерным шрифтом и распечатанных на первых в России заокеанских чудо-машинах.

Историк Игорь Волгин стремительно заскользил глазами по тексту, отметив про себя, что американская оргтехника все же стоит того, чтобы ввозить ее в Союз в виде гуманитарной помощи или закупать на зарубежные кредиты. Но чем больше он вчитывался, тем сильнее бледнело его лицо. Наконец Волгин, нервно глотнув холодного коктейля с мороженым, заправленным ярко-красной клубничной эссенцией, поднял глаза на своего друга.

— Это что, прослушка?

— Нет, — загорелый, видимо, хорошо отдохнувший на юге, Кирпичин усмехнулся. — Это официальная бумага. Стал бы я тебе секреты Родины показывать. Эта стенограмма будет опубликована в официальном сборнике Горбачева.

(Цитируемый ниже текст будет опубликован в сборнике «В Политбюро ЦК КПСС», изданном «Горбачев-Фондом» в 2008 г.)

— Не может быть! Это же все равно, что расписаться в собственной политической слабости.

— В смысле?

— Тут же и ребенку ясно, что Горби делает красивую мину при плохой игре. Он уговаривает Буша прекратить войну в Персидском заливе против Саддама Хусейна, а американский президент его даже не слышит. Гнет свою линию, и все тут! Да еще намекает, что, мол, русским следует не лезть в дела Америки, а заниматься своим делом: сокращать вооружения по договору СНВ и выводить Прибалтику из состава Союза!

— Не спеши с выводами, — Кирпичин нахмурился. — Я принес тебе распечатку, так как есть довольно серьезное дельце…

— Слушаю тебя, Петя, — Волгин нахмурился и бросил унылый взгляд в окно, на которое летел мокрый снег. — Как изменилось время! Раньше мы с тобой все дела обсуждали в ресторане «Прага», ну, на худой конец, собирались у писателей в ЦДЛ. Помнишь? Потом началась «перестройка», и мы переместились в хозрасчетную кавказскую харчевню «Три кабана». А вот теперь, значит, серьезные дела мы начинаем обсуждать в американской забегаловке — «Макдональдсе»…

— Извини, Игорь. Время действительно изменилось, и мы, изменились вместе с ним. Эта вечная спешка… «Макдональдс» тем и удобен, что не отнимает массу времени!

— Раньше ты не считал дружескую встречу потерей времени!