Операция Гемма

— Это проблема только для гаюнов, но никак не для нас, — ответил Самум.

Наконец группа вышла в относительно широкий и достаточно чистый коридор. Проводник прибавил шаг, перейдя на легкую рысь. Диверсантам тоже пришлось пробежаться около километра. По дороге они миновали еще два места, где следы на стенах и разбросанное взрывом оборудование свидетельствовали о том, что схватки, свидетелем которой был Шаман, проходили здесь достаточно часто.

Крыса остановилась у врезанной в нишу металлической двери и, посматривая на нее, мела бетон своим лысым хвостом.

— Она, кажется, предлагает нам войти, — сказал Колдун, нажимая кнопку, вделанную в стену.

Дверь легко скользнула в щель стены. Один за другим они шагнули в кабину лифта. Вход тут же закрылся, и кабина рухнула вниз со скоростью летящего вниз камня.

Секунды через три свободного полета ее движение начало тормозиться, пока она с легким скрипом не остановилась.

— Прошу на выход, господа. Кажется, наше путешествие подходит к концу, — проговорил Шаман, выходя в слабо освещенный коридор и оглядывая его в обе стороны.

Гостей встретили все те же серые бетонные стены. Справа от лифта был тупик, и они двинулись налево, но, пройдя метров сорок по имеющему два поворота коридору, уперлись в бетонную стену.

— Похоже, пришли, — заявил идущий впереди Колдун, шаря по стенам взглядом и пытаясь обнаружить кнопку, открывающую вход. Поверхность бетона была абсолютно гладкой.

— Кажется, нам предлагают обождать в приемной, — прокомментировал положение Самум, и в этот момент одна из стен бесшумно сдвинулась, открывая вход в явно жилое помещение, чем-то напоминающее холл.

Диверсанты переступили порог, с интересом разглядывая обстановку, а пропустившая их в помещение стена так же бесшумно встала на свое место.

Комната размерами десять на пятнадцать метров частью была жилой, другой частью походила на склад. Ее правая стена была заставлена ящиками и коробками, громоздившимися почти до потолка. У левой стены стоял диван, напротив которого располагался низкий широкий стол. Стена напротив двери представляла собой подобие кухни. Среди плотно стоящих друг к другу шкафов угадывались дверцы морозильных камер, биоструктурной печи, утилизатора и шкафов для хранения продуктов.

Бросив рюкзаки у стола и сняв шлемы, гости стали обходить помещение. Маркировки на ящиках говорили о том, что в них хранятся кабели, электронное оборудование различного назначения, взрывчатка, оружие и различные инструменты. Пищевые шкафы были заполнены армейскими пакетами сухого пайка, упаковками различных пищевых смесей и вакуумными блоками различных соков и других напитков. Морозильные камеры забиты натуральными быстропортящимися продуктами.

— А неплохо он тут устроился, может, перекусим, — предложил Колдун, проведя своеобразную кухонную инспекцию.

— Подождем хозяина, — ответил Шаман.

Все трое устроились на диване и с удовольствием закурили.

— Не может быть, чтобы здесь не было выходов в другие помещения, — проговорил Самум, сделав несколько затяжек. — Все очень основательно. Не будет же хозяин бегать из кухни в спальню через несколько этажей или километров по этим лабиринтам.

— Наверняка здесь имеется не один выход, но ничего трогать и искать мы не будем, — категорически заявил Шаман. — У кого есть желание отдохнуть, устраивайтесь поудобнее. Я подежурю.

Вскоре Самум уже спал на диване. Колдун, сдернув сверху груды ящиков толстую ткань упаковочного материала и передвинув пару ящиков, тоже устроил себе мягкое ложе и улыбался во сне. Шаман придвинул одну коробку к пищевому шкафу, уселся на нее, опершись спиной о его дверцу, вытянул ноги. До встречи хозяина оставалось еще три часа.

Расслабившись, Смирнов размышлял о превратностях судьбы. Десять лет назад капитан службы разведки Союза, Каянов, уходя на задание в составе посольской миссии, не думал и не гадал, что его командировка продлится так долго. Значительная часть жизни человека прошла вдали от семьи, товарищей, людей, близких по духу и культуре. Большая их часть наверняка в одиночестве. Опасность погибнуть, риск быть захваченным стали нормой жизни, ожесточили характер и притупили эмоции. Тембр голоса капитана по телефону был спокоен и ровен, будто только вчера он разговаривал с родной планетой. Тренированная психоустойчивость и работа спасли от помешательства. Однажды проснувшись, он наверняка задал себе вопрос, зачем и кому понадобятся те сведения, которые он собирает о потенциальном противнике. Полученное когда-то задание переросло в обычную жизнь, в которой не стоит никуда торопиться. Он придумывал себе маленькие радости и развлечения, а когда становилось до тошноты одиноко, устраивал смертельные корриды, дразня противника своей бесшабашной смелостью и неуязвимостью. Скорее всего, он вполне серьезно считал, что является одной из сил на планете, с которой должны считаться наверху, и когда охота за ним на время прекращалась, это его раздражало. Каянову начинало казаться, что о нем забыли, и он, требуя к себе внимание, начинал наносить болезненные удары по противнику.