Операция «Фауст»

На самом же деле его тревожил Павел: не заподозрила ли полиция что-либо в документах? Если возникнет опасность, нужно немедленно скрыться. Где? Франтишку привлекать к этому делу опасно, да и просто-напросто она не сможет обеспечить жилье. Хуго не приютит, знакомство с ним пока шапочное. Видимо, придется сразу же уезжать в Мюнхен. Город большой, легче затеряться. На первых порах можно пристроиться к почтовой начальнице, выждать, сменить документы, но в любом случае вернуться в Розенхейм и попытаться отыскать пути к этому «фаусту».

Незаметно наступил вечер. В восьмом часу он вернулся в «Альтказе». Распахнув дверь, сразу же увидел узкогрудого молодого человека, о котором Березенко сообщил через мать подпольщикам Киева, те передали сведения Центру. Несмотря на духоту в погребке, Ахим Фехнер был в потертом твидовом пиджаке и вигоневой фуфайке. Судя по пустым кружкам на столике, он осиливал второй литр. Не спросив разрешения, Йошка уселся напротив него. Подковылял Хуго и принес еще одну кружку.

– Вы здорово походите на нашего взводного Вальтера, – проговорил Йошка, встретившись с осоловевшим взглядом Ахима.

– Откуда вы знаете моего отца?

– Вы должны были получить от нас письмо, писали сразу после боя.

– Ничего не получал, кроме официального уведомления о смерти.

– Он погиб на моих глазах.

Ахим вцепился в рукав Йошки, закашлялся, выхватил платок, привычно прижал ко рту.

«Да у тебя, парень, туберкулез, и долго, видать, не протянешь», – подумал Йошка.

По желтому лицу Фехнера пошли красные пятна, на бледной, тонкой шее напряглись вены. С трудом подавив кашель, Ахим сказал:

– Не надо рассказывать. Отца все равно не воскресишь…

– И то верно. Мне вот повезло. Уволили подчистую, скоро придется искать работу.

– Теперь найти ее не проблема.

Йошка из заднего кармана брюк вытащил пачку купюр разного достоинства. Их он приготовил на непредвиденные расходы перед тем, как зайти в пивную.

– Вот что, парень. Возьми это. Купи масла, жиров… Ты должен поправиться.

Глаза Фехнера подозрительно заблестели.

– Фронтовое братство? Верните мне отца! – вдруг завопил он. – Не надо мне ваших денег!

Такого оборота Йошка не ожидал. Он сурово одернул Ахима:

– Уймись! Если бы ты не был таким задохликом, я бы сделал из тебя отбивную!

Фехнера вновь стал душить кашель. Он выкрикивал бессвязные слова, пытаясь построить какую-то фразу.

– Черт с тобой, ты недостоин своего отца, – сказал Йошка, поднимаясь.

Фехнер сделал попытку удержать его.

– Прочь руки!

Хуго вместе с тестем у стойки не без интереса следил за перепалкой. Йошка подошел к ним:

– Парень явно перепил.

– Не знаю, какая блоха укусила его сегодня…

Йошка подмигнул Хуго:

– Налей-ка нашего рейнвейна всем троим.

Выпили. Йошка не поскупился на чаевые. Кланяясь, тесть проговорил:

– Приходите, у нас самое лучшее пиво в городе.

– Только к вам и буду заходить…

Йошка доехал до пансиона, тихо приблизился к дому. Дважды прошел мимо, пока не увидел в освещенном окне флигеля Нину. У него отлегло от сердца. Значит, дело с пропиской прошло удачно, никакой засады нет, можно смело входить в калитку, на которой висела бронзовая пластинка с надписью «Пансион И. Штефи» под германским орлом со свастикой в когтях.

– …Я не стал связываться с неврастеником, – закончил свой рассказ Йошка.

– К тому же он был пьян, – согласился Павел.

– Уверен, Фехнер сам станет разыскивать меня.

5

Как это ни накладно было, но Йошке пришлось ездить в Мюнхен чуть ли не каждый день. Со стороны причина вполне объяснима: увлекшись девушкой с почты, отпускник не хотел терять попусту время. Он терпеливо ждал у окна, когда та закончит работу. Наблюдение за проходной БМВ ничего не давало. Человека, изображенного на фотографии у Владимирской горки, он не видел. Пришлось пойти на опасный шаг. С Элеонорой – так звали девушку – он уже сошелся настолько близко, что однажды, провожая ее домой, как бы между прочим спросил, не знает ли она господина Бера, служащего БМВ.

– Зачем тебе понадобился этот сухарь?

Йошка поведал трогательную историю о больной матери, от которой привез ему благословение и посылку.

– Из Киева? – удивилась Элеонора.

– Откуда же еще! Я лежал там в госпитале.

– Его письма, как и некоторых других, просматривает Лютц.

– Кто такой?

– Арбайтсфюрер завода. Только об этом… – Девушка прижала палец к губам.

– Конечно, дорогая! – воскликнул Йошка, клятвенно прижав ладонь к груди.

– Бер очень скрытен и неразговорчив.

– Какой он из себя? Мать говорила – высокий, красивый…

Элеонора фыркнула:

– Вот уж не сказала бы. Длинный – это правда. Но дистрофичный, в очках… утиный нос… губы поджаты так… нет, так… Носит драный портфель… Одет в серую тройку и плащ-реглан до пят…

– Твоей наблюдательности можно позавидовать. Как же мне встретиться с ним?

– Он давно не появлялся, а у нас лежит на его имя несколько писем.

– Если он придет, не сможешь ли ты передать ему, что я буду ждать его с семнадцати до восемнадцати часов у Новой ратуши каждый день?

– Конечно, смогу.

– Не хотелось бы только, чтобы этот самый Лютц…

– Да, ну при чем тут Лютц!