Операция «Фауст»

Было уже совсем светло, когда я подъехал к дому. Заглушил мотор, закурил… По набережной шли в обнимку парень с девушкой. Во дворе магазина «Тимур» усердствовал дворник — зачем-то поливал двор после яростного многочасового дождя. Рядом со мной на сиденье лежал мой «Макаров». А что, если… Я взял пистолет, зачем-то подул в его дуло. Вот так — к виску, и разом все кончится. Не то чтобы я хотел умереть. Просто жизнь предстала передо мной такой отвратительной, что жить не имело смысла. Я как крыса, которую тренировали находить выход из лабиринта, а потом загнали в лабиринт без выхода, и она легла и сжевала свои лапы… Я еще раз дунул в черную дыру, убрал пистолет в кобуру и вздохнул с облегчением: нет, мне совсем не хотелось умирать. Будь что будет. Завтра суббота. У меня не было ни одного выходного дня за месяц. Сегодня нам предстоит много работы, но завтра я буду принадлежать себе. Может, пойти с Иркой в Лужники? Спастись в стотысячной массе от самого себя. Я ненавижу эти колоссальные пропагандистские сборища на стадионе, предназначенном для спортивной борьбы. Аплодировать комбинациям из натренированных тел: «Слава КПСС», «Миру — мир». А потом побегут детишки с букетами в правительственную ложу… И над зеленой чашей взовьются сотни голубей.

Где горы мусора, плевелы рабства,
Там мы зажжем свой факел смерти,
И главный изверг дал этой чаше
Свое имя, опозоренное в веках…

Да ведь это же о той самой зеленой чаше, о которой я сам только что думал! «Слава, мне очень хорошо думается за рулем». Главный изверг — да, конечно же, это Ленин! Центральный стадион имени Ленина! Они хотят взорвать Лужники — завтра!

Я открыл «бардачок» и вынул карту Москвы. Сегодня они завезут взрывчатку на пять объектов вокруг стадиона, Троян под видом обеспечения безопасности генсека организует закладку динамита. Все резервы взрывчатых веществ должны быть переброшены к основному объекту 0. О — не только основной объект, это еще и графическое изображение центральной арены стадиона. «Мы изведем рабство в одну секунду…» Катастрофа небывалой мощи — это взрыв стадиона Лужники, где будут более 100 тысяч зрителей! И среди них Ира, Лидочка и Леля Меркуловы, тысячи других Ирок, Лидочек и Лель, не имеющих никакого отношения к войне за власть, ко всему этому сумасшествию…

Милицейская «Волга взревеламощным мотором, и через десять минут я уже несся по проспекту Мира к дому Меркулова.

19

Меркулов брился у зеркала, а я сидел на краешке ванны. Мне хватило десяти минут, чтобы рассказать самое главное. Кончик носа Меркулова был таким же белым, как мыльный крем на щеках, — он всегда бледнеет, когда волнуется.

Он добрился, вымыл лицо, протер его махровым полотенцем:

— Саша, сейчас мы поедем к Моисееву!

— При чем здесь Моисеев? Мы должны срочно сообщить о заговоре тем, кого это касается В-первую очередь…

— Но мы также против утечки информации. Не так ли?

— Но при чем здесь Моисеев?!

— Семен Семенович пять лет проучился в одной группе на юрфаке МГУ с нынешним генсеком. В пятьдесят втором он дал ему рекомендацию в партию. Такие вещи, думаю, не забываются. Поэтому через полчаса он позвонит своему крестнику и договорится о встрече. Хотя бы на пять минут. При всей колоссальной загрузке генсек сможет уделить пять минут своего драгоценного времени для того… для того, чтобы спасти свою драгоценную жизнь.

— Семен Семенович, прошу извинить за ранний визит, — сказал — Меркулов, как только Моисеев отпер нам дверь.

— Какой же ранний, Константин Дмитриевич! Я уже давно на ногах. Вот сыновьям хворост готовлю. У них праздник сегодня, дипломы в техникуме получают. Я и решил побаловать их «маминым хворостом». Мать им всегда в праздник хворост этот жарила.

В квартире нечем было дышать. Пахло подгоревшим маслом, и дым стоял коромыслом — впору было вызывать пожарную команду.

И время у нас ушло не столько на подготовку Моисеева к «монаршему звонку», сколько на ликвидацию последствий его деятельности по приготовлению хвороста. Пока мы с Семен Семеновичем наполняли хворостом все подходящие и неподходящие емкости, Меркулов договаривался по телефону с прокурором республики Емельяновым. Меркулов является исключением, которому осторожный и хитрый прокурор республики доверяет, можно сказать, безоговорочно.

Моисеев заставил меня сгрызть одну закорючку хвороста, оказавшегося на удивление вкусным.

— У меня, Александр Борисович, накладка с рецептом вышла. По Аниным записям полагается взять одно яичко, полстакана муки и скорлупку воды. Я подумал, что это уж больно мало, и увеличил пропорции в четыре раза.

От Моисеева до Прокуратуры РСФСР рукой подать, минут пять ходьбы нормальным шагом. С учетом хромоты Семена Семеновича минут восемь. Мы пересекли Неглинку и пошли вверх по Кутузовскому мосту…