Операция «Эскориал»

— Да и ты совсем не меняешься. По-прежнему завидный аппетит молодого волка, — улыбнулся Гюнтер. — Как дела, Карл? Наверное, ты теперь стал важной международной полицейской шишкой?

— Скорее, прыщем. Но пока не теряю надежд. А ты, как я вижу, все занимаешься адвокатской практикой?

— Да, сейчас у меня как раз очень интересное дело. Имущественный иск. Клиенты — наследники французского коммерсанта — желают получить компенсацию за реквизированную у них нацистами во время войны фирму. Всем нужны деньги. Инфляция!

— Археология, — презрительно хмыкнул Диц, — и охота тебе копаться в таком старом окаменелом дерьме?

— Ты тоже не выбираешь себе интересных дел, — уклончиво ответил Саре. — Я уже успел выяснить, что фирму прибрали к рукам эсэсманы во время оккупации Франции. Хозяина без лишних разговоров отправили в лагерь смерти, размещавшийся где-то в Польше. Забыл, как точно называется это местечко… Впрочем, подобные подробности не столь важны, суть заключается совсем в другом. Если раскручу дело на «всю катушку», то получу хороший процент. Мне уже удалось найти некоторые концы, я потянул за нити, и они привели меня сюда.

— Поздравляю! Путешествуешь за счет богатого клиента? Или это профессиональная тайна?

— Карл, прошу тебя, перестань дурачиться. Я несказанно обрадовался, узнав, что ты здесь и очень надеюсь на твою помощь.

— В чем? — удивленно поднял брови Диц. Он уже покончил с завтраком и, рассеянно слушая Саре, быстро просматривал традиционную утреннюю подборку газет, дымя сигаретой. — Хочешь предложить мне проехаться за счет будущих наследников куда-нибудь к зулусам или поохотится в саванне на жирафов? Должен тебя сильно огорчить, дорогой Гюнтер. Не могу, дела.

— Карл! Отложи свои газеты, допей кофе и пойдем прогуляемся по Прадо-Риколетос-Кастеллана, — словно не слыша его насмешек, миролюбиво предложил адвокат. — Название этого бульвара звучит для меня завораживающей райской музыкой. Я, как школьник, мечтающий о путешествиях в экзотические дальние страны, готов повторять его вновь и вновь. Когда еще доведется побывать здесь снова…

Они медленно шли по теневой стороне оживленной улицы. Карл, рассеянно слушая приятеля, глазел по сторонам, провожая взглядами хорошеньких женщин, а Саре, от волнения поминутно поправляя очки, рассказывал.

— …В сорок втором году в Париже работал в гестапо некий Эрих Шварц, приближенное лицо группенфюрера СС Поля — начальника хозяйственного управления ведомства рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Именно Шварц и прибрал к рукам фирму француза, а его самого упек в концлагерь. Предприятие вскоре продали, а на вырученные деньги приобрели землю. Но потом ее у Шварца перекупил некий Зальц, а у того — Карл Энгельхен.

— Кто? — заинтересованно переспросил до этого момента невнимательно слушавший Диц. Он даже взял Саре под руку, словно опасаясь, что тот сейчас может от него неожиданно уйти. — Кто, ты сказал, перекупил?

— Карл Энгельхен. Что, знакомое тебе имя? — недоуменно глядя на приятеля, повторил Гюнтер.

«Все криминальные полицейские со своими странностями — заключил он. — Стоит ли обращать на это внимание?»

— Н-нет… Я просто так. Продолжай, пожалуйста. Любопытная история.

— Представляешь, мне удалось установить, что перепродажа земли — чистейшая афера! Подлог! Не спрашивай, как, но я все-таки до всего докопался. Это стоило немалых трудов и повлекло определенные расходы. Конечно, правдоискательство довольно опасное занятие, и ситуация не раз грозила серьезными неприятностями. Тем не менее, теперь я знаю и располагаю фактами, что Зальц Шварц и Энгельхен — одно и тоже лицо! Просто этот эсэсман работал сначала во Франции под именем Шварца, потом его нарекли Зальцем и перебросили на другой участок, но на самом деле он — Энгельхен!

— М-да… — кисло протянул Диц. — Весьма любопытная и крайне запутанная история. Но все это случилось очень давно, во время Второй мировой войны. Скажи, Гюнтер, чем же я могу тебе помочь?

— Ты работаешь в международной криминальной полиции. Помоги мне добыть архивные материалы об Энгелхене. Наверное, у вас в картотеках найдутся сведения о нем.

Диц, не отвечая, увлек Гюнтера в манящую прохладу модной торговой галереи с множеством бутиков. Некоторое время они молча шли рядом.

— Видишь ли, моя фирма не занимается политикой, — наконец, сказал Карл. — Статья третья устава Интерпола строго запрещает нам участвовать в расследованиях любых акций политического, расового или религиозного характера. А во времена нацизма гестапо являлось тайной политической полицией! Нюрнбергским трибуналом оно признано преступной военной организацией. Лучше поищи архивные материалы дома, в Германии. Не пробовал?