Операция без наркоза

Использовать аккумулятор вертолета было сложно. Там стоит, как мне объяснил «бортач», не просто аккумулятор, а стартер-генератор. Обычный же двадцатисемивольтный аккумулятор используется только для пуска стартера, но его емкости просто не хватило бы сначала взводу, а потом и вертолету для взлета. Подключить к собственно вертолету сразу большое количество зарядных устройств просто невозможно, потому и привезли по воздуху кучу танковых. Мы быстро смогли зарядить свои аккумуляторы от этих танковых аккумуляторов. После этого ночной бой завершился полным уничтожением банды.

Но тот вызов вертолета был нонсенсом. Обычно мы находим возможности для подзарядки сами. Чаще всего после уничтожения банды в лагере находится дизельный или даже бензиновый генератор, которым пользовались бандиты, не брезговали такой находкой и мы.

Сейчас, не зная, когда мне доведется выйти из боя, я предпочитал аккумуляторы беречь и потому, прежде чем снова поднять бинокль к глазам, тепловизор выключил. Вообще наши аккумуляторы работают в непрерывном режиме до четырнадцати часов, не боятся ни жары ни холода. Но четырнадцать часов не длится ни один бой. Обычно подготовка растягивается максимум часов на пять-шесть, а сам бой, как правило, завершается в течение часа.

Самое большое потребление энергии аккумулятора приходится на средства связи. Связь у нас включена практически постоянно, и потому в обязанности командира входит следить за зарядом аккумуляторов у себя и у солдат и при необходимости один аккумулятор сменить на другой, который мало используется, например, аккумулятор той же системы связи на аккумуляторы дальномерно-угломерного прибора, который может использоваться только по необходимости, но чаще вообще не используется, а если и используется, то только снайпером. Но у снайпера и свои точно такие же приборы есть, имеющие собственные аккумуляторы, которым обычно достается не так много работы. Одного аккумулятора снайперу может хватить на месяц активных действий без подзарядки, если только постоянно не пользоваться тепловизором.

Основная проблема в том, что действия спецназа ГРУ чаще всего – ночные. Не случайно у нас на эмблеме изображена летучая мышь, которая ведет ночной образ жизни. А вообще благое дело – унифицированные системы энергетического обеспечения, примененные в «Ратнике».

Выключив тепловизор, я смотрел в простой бинокль, не передавая его подполковнику ментовского спецназа. И так же точно, не оборачиваясь и бинокль от глаз не отрывая, задал вопрос:

– Когда вас обещают в Росгвардию перевести?

– Ждем. Обещали еще в прошлом месяце. И все никак…

Я еще со школы помню, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется. И не уверен, что с переходом в Росгвардию менты научатся воевать. Разве что спецназ полиции совместят со спецназом внутренних войск, разбавят, так сказать, до нужной концентрации. От этого может наступить положительный эффект. Спецназ внутренних войск воевать умеет.

Между тем к нам на позицию уже стали прибывать первые раненые. Это значило, что ментовская колонна завершала свой переход. Со своей позиции бандиты уже не могли достать нас прямой стрельбой. А те колонны, что перебрасывались в нашем направлении после обстрела их «Ночным охотником», частично остановились, частично вернулись на прежнюю позицию.

Бандитов на гребне видно не было. Хотя копать окопы мои солдаты уже заканчивали. Причем рыли их в полный профиль. Окопы копать они хорошо обучены, и делают это быстро и качественно.

– А окопы-то зачем? – поинтересовался Штеменко. Он, как все менты, работать не любил и никак не мог понять людей, которые работают.

А дело вот в чем. Солдатам нельзя было «остывать» после боя. Пусть и не подошли к нам бандиты, но мы же не можем оставить их свободно гулять по горам российского Кавказа. И при этом не важно, чья это операция – ментов или спецназа ГРУ. Бандитов отпускать было нельзя. Как пастушьи волкодавы при встрече не выпускают волков, так и «волкодавы» из спецназа ГРУ не могут отпустить от себя бандитов, пусть даже тех намного больше.

И сами бандиты по характеру – не промах. Видят, что мы не наступаем, значит, решат, что мы слабы и боимся их, будут сами наступать. Постараются нас окружить и уничтожить. Вот для предотвращения их действий и нужны окопы. И даже если атаки бандитов не будет, лучше иметь такие укрытия на всякий случай. Но объяснять это все было долго и сложно.

Не ответив подполковнику, я включил связь.

– Товарищ майор, – обратился я к командиру экипажа «Ночного охотника», как у вас с боекомплектом?

– Хреново, старлей. Кончается боекомплект.

– А связь у вас со своими есть?

– Конечно.

– Можете вызвать себе сменщика с полным боекомплектом?

– А ты, никак, дальше воевать намереваешься?

– Не отпускать же бандитов! Их потом долго искать по всему Кавказу придется. Мне же и придется за ними бегать. Менты плохо бегают, не догонят…

– Но их же здесь слишком много…

– Так это и хорошо. Когда еще все вместе соберутся!