Операция "Берег"

Обошлось. А внутри было как-то поспокойнее, попривычнее. Людей нет, пахнет холодным дымом и маслом — потекло где-то. Ну ладно, в радиостанции никаких масел нет, будем надеяться, заработает связь, а танкошлем парни бросили, это удачно. Олег надел холодный шлем и сразу почувствовал себя еще увереннее…

С радиоаппаратурой лейтенант Терсков поддерживал отношения уважительные, но не очень близкие. Понятно, связаться с соседями и батальоном мог, но чинить… тут вряд ли на серьезный радиотехнический подвиг способен. Но умформер подал признаки жизни, радиостанция включилась, прогрелась, и вроде бы работала. Только батальон не отвечал. Ну, это как раз не удивительно — не очень-то ждут связи. Зато аккумуляторы «37»-го вполне «держат», нормальные, почти новые. Да и саму радиостанцию в Т-34–85 перенесли в башню, теперь стоит удобно, красота. Подождем и повторим вызов.

Высунулся в люк мехвода:

— Митрич, оно как?

— Тихо. Только не ерзай в люке — заметно шевеление.

— Сейчас нижний открою.

Олег повозился с «десантно-эвакуационным» люком, перелез к орудию. На полу валялся ценный подкалиберный снаряд — с укладки взяли, но зарядить и выпустить не успели. Да, быстро немцы Пашку подловили, земля ему пухом.

Лейтенант Терсков глянул в прицел: вот она — вершина холма. Вроде рукой подать, даже следы широких гусениц видны. Впрочем, это наверное, мнится — там и воронок изрядно. Приложила наша артиллерия довольно точно, но наверняка с опозданием.

Ушел «тигр». Ждет момента, отдыхает, гадина длинноствольная. К ночи бой в деревне тоже угас. Только изредка постреливали непонятно откуда и кто. Утомился противник, новые гадости выдумывает. Наши, уж будьте спокойны, в долгу не останутся, тоже думают, прикидывают.

А кто же «тигру» помогал? Близнец-напарник у него есть, или самоходки на подхвате? Неужели тоже с холма? Олег осторожно крутанул маховичок — башня послушно поползла, ловя прицелом подозрительную, чуть заметную впадину у вершины.… Но тут шепотом, но истошно снаружи заорал дед:

— Охренел⁈ Оно же слышно на версту. То умформер у тебя, то вообще лязг и дребезг.

— Всё, не буду.

— Да нет, ты, бронетанковый, продолжай. Щас нас живо согреют… — Митрич сердито затих, продолжил наблюдение.

* * *

1930-й и далее. Москва и прочее.

Теплое было время. Работа хорошая, жилье, покой на сердце. Начальство уважало, соседи ценили — особенно после того, как на кухне душ с колонкой обустроили — Митрий техническую часть на себя взял, народ помог чем мог, по большей части, конечно, советами и замечательными рацпредложениями, но получилось дружно.

А командировки какие интересные были, эх.… В Ленинград — туда уже ездил без особых опасений. Старых лихих знакомцев по этому свету уже по большей части не болтало, кому повезло — срок мотал, а кому уж совсем повезло — вовремя спрыгнул-завязал, в честную жизнь подался. Но на Васильевский остров Дмитрий по старой памяти не совался, да и времени не было — как прибыли с вокзала, чемоданчики в заводскую гостиницу кинули, и вперед — в цеха, конструкторское, в мастерские, дел по горло.

Еще в Одессу ездили, в Киев и Самару на новые заводы. В дороге чистый курорт — отдельное купе, командировочные сполна выданы, во время работы их все равно тратить не успеваешь, а тут соседи случайные, шуточки, картошечка вареная с огурчиками солеными, чай с лимоном, разговоры интересные — и страна бесконечная за окном, за сто лет ее всю не объедешь. В дороге и по сто грамм случалось, иной раз и коньяк с инженерами под разговор толковый…

Были и сложности, что скрывать. И по работе далеко не всё успешно шло, и в стране непросто новую жизнь строили-налаживали. А когда было просто? Никогда и не было. Жизнь же. Потому и вспоминалось больше хорошее и светлое.

Возвращался Дмитрий Иванов в родную Москву, воспитывал соседей, что умудрялись за неделю-две сток душа наглухо забить, предохранители на счетчике пережечь, стекло на лестнице слегка кокнуть. Ну, пацанва, как ей без шалостей и стекол.

Прочищался сток, менялось стекло. А утром опять на работу, новые хитрые задачи. Довели до ума ТОМП-IV[6] и первые съемочные камеры, готовили к серийному выпуску первые кинопередвижки. Понятно, выпускать будет Ленинград, но и часть труда москвичей в этом проекте определенно есть. Кинопередвижка, чтобы во все деревни, аулы, хуторки и колхозы приезжала — это какой верный шаг вперед[7]! Раньше о таком только мечтать можно было. Стратегический и широкий прорыв темного фронта бескультурья, не меньше.

Да, шла новая жизнь. Ходил Дмитрий Иванов в клуб, иной раз ездил на футбол со сослуживцами, изредка и на киностудию на технические премьеры кинолент попадать удавалось — не совсем же посторонний человек. Можно бы и чаще, но ведь работа. Интересно Москва жила, стремительной и бурной культурной жизнью. Вот открылся новый кинотеатр «Ударник»[8] — прогрессивный и современный, с раздвигающимся летом настежь потолком, с вольно открытым звездному небу залом….

Вот туда Дмитрий Иванов так и не пошел. Слишком близко отстроили кинотеатр от старой Митькиной жизни, прямо на Болоте…