Операция "Берег"

[6] Иван Ильич Мозжухин (1889–1939) — русский актёр и режиссёр немого кино.

[7] Интернировались четыре дивизии и 3-й Конный корпус комкора Гая. Пробиться к своим с оружием удалось 12-й пехотной дивизии (в составе шести полков).

[8] Характерная четырехугольная фуражка польской армии с окованной жестью козырьком образца 1919 года.

[9] Какой именно фильм пересказывает Дмитрий Иванов — не совсем понятно, но к сюжетам Дюма он явно не имеет отношения.

Глава 4

4. Но песню иную

О дальней земле

16 февраля 1945 года

Н-ская танковая бригада, второй танковый батальон. 14:22

— Товарищ капитан, за время вашего отсутствия…

Комбат отмахнулся:

— Хорош орать, Терсков. И так вижу. Высшую форму командного голоса нарабатываешь, что ли?

— Так немного скучно, товарищ капитан.

— Не намекай. Машин нет, рожать я их не умею, — комбат метнул свою нарядную кубанку на вешалку, попал — шапка закачалась на кончике оленьего рога. Начальство гордо прошло к столу и плюхнулось на высокий стул.

Вообще комбат у Олега был мужиком неплохим, понимающим, и не особо дурящим. И кругом прав, тут крыть нечем — по текущему порядку за новыми танками командируются заранее скомплектованные экипажи, принимают и везут машины прямо с завода. Собственно, батальоны уже перевооружены, прибытие последних штатных машин ожидается. А если кто-то прохлаждался в санвзводе с «подбитой» кормой, так кто виноват? Звериное коварство гитлеровского фашизма — оно и виновато, больше никто.

— Я ничего, я понимаю, — грустно кивнул лейтенант Терсков. — Насчет чая как?

— Что ж ему, пропадать что ли, чаю? — удивился комбат. — Попьем. А насчет танка ты, Олег, будь уверен. Как начнется — первая «осиротевшая» машина — твоя. Ты командир опытный, без дела не останешься.

Лейтенант Терсков снова кивнул и пошел насчет чая напоминать.

Понятно, что бои будут, и в самом ближайшем будущем — по всему чувствовалась, что бригада ждет приказа. Наши начали бои по уничтожению немецких «котлов» у побережья, дело шло тяжело — врага у моря скопилось уйма, да еще сам этот хваленый Кёнигсберг со своими знаменитыми укреплениями и фортами. Задачи стояли сложные.

Всё это было понятно. Но Олег знал, что в бой предпочтительнее идти на собственноручно проверенной и хорошо изученной машине. Вообще новые «Т-34–85» весьма плотно изучали в училище, на эту технику упор и делался, что к чему в этой машине — понятно. Это после выпуска угодил неопытный лейтенант Терсков на старую модель «тридцатьчетверки», пришлось на слабеньком повоевать. Ничего, освоим в деле и новую мощь. Но ждать… ждать всегда скучновато.

Пили со штабными чай. Дежурство было спокойное, в ротах по расписанию упражнялись с новой техникой, вели занятия на месте, поскольку с лишним горючим было как и с лишними танками — не имелось такой роскоши. Народ за столом был хорошо знакомый: штат батальона не так уж велик, а лейтенант Терсков после долечивания имел «через день на ремень» — дежурства с малыми перерывами. Ну, хоть при деле, польза от лейтенанта.

Т-34–85 (Восточная Пруссия)

Комбат рассказывал, как в штабе бригады разбираются с немецкой пивоварней, на которой некоторые сорта пива и на пиво-то не похожи. Посмеялись, потом Олег уловил момент и спросил:

— С моей просьбой-то там как?

— А, это…… Сделали, приказ я привез, — комбат посмотрел с любопытством. — Тебе вообще зачем такой башнер? Мужик же не первой молодости, из пехоты, да и зубы у него знаменитые. Комбат автоматчиков вспомнил — говорит, «у бойца не пасть, а прям капкан, на амбарных хорьков заточенный». Опять же особого боевого опыта твой сиволапый Иванов не имеет.

— Зубы заряжающего мне без надобности, он же не лошадь. А опыт заряжания сейчас все равно заново нарабатывать. И от солидного возраста некоторая польза — мне бы не только «быстрее», а чтоб именно то, что надо заряжал, не отвлекался. Имею в Иванове некоторую уверенность.

— Имей, никто не возражает. Там на вашу геройскую защиту подбитого танка «наградные» где-то ходят, но что-то затянули уже. Сам понимаешь…

— Позже чего-нибудь из наград заработаем, — равнодушно сказал Олег.

— Ну, или так… — комбат относился к награждениям с чуть иным чувством, без легкомыслия. — Короче, уже долечивается твой Иванов, оставили в санвзводе на пару дней помощи в хозработах, потом сюда направят. Недолго ему там скучать-бездельничать.

* * *

Совершенно не скучал Митрич. Задыхался, это да. В смысле, оба задыхались.

— Вот же ты черт неутомимый! — военфельдшер Сорокина села и поправила бретельки весьма даже миленькой нижней кружевной рубашки.

Митрич восхищенно вздохнул.

— И все равно комплименты норовишь намекнуть? — едва слышно засмеялась мимолетная страстная подруга.

— Так есть чем восхититься, — заверил выздоравливающий Иванов, вытягиваясь на кипе матрацев.

— Лет пять назад ты бы меня видел, — с некоторой грустью сказала красавица, подбирая тяжелые волосы и закалывая на затылке.

— Лет пять назад вообще бы разминулись.