Операция «Б»

Он направил ДБ-3 точно на серую ленту полосы и пошел на посадку. Маленькие фигурки людей энергично махали ему руками, приглашая поскорее сесть.

«Что они, с ума посходили?!» — усмехнулся Трычков, и вдруг его лицо обожгло точно кипятком, горло перехватило.

— Это же чужой аэродром! — закричал он в микрофон. — Волков, ты в своем уме? Куда меня сажаешь, каналья?!

— Точный расчет… вроде, — неуверенно откликнулся штурман.

Да, теперь Трычков безошибочно определил, что аэродром не похож на кагульский: раза в три больше ангаров, шире взлетно-посадочная полоса, огромное количество машин.

Самолет почти уже на земле, колеса вот-вот чиркнут о грунт. И тут Трычков дал полный газ. Моторы взревели, и ДБ-3 взмыл в высоту. Промелькнули застывшие на поле люди, крыши ангаров, окружающий аэродром лес. Бомбардировщик развернулся на прежний курс. Трычков тяжело перевел дух. Можно сказать, из лап фашистов вырвались.

— Волков, в чем дело, ты мне можешь объяснить? Куда ты нас завел? ругался Трычков. — Нет, я с тобой больше не полечу. На кой хрен мне такой штурман, который сажает меня на фашистский аэродром!

Волков не оправдывался, понимая, что виноват. Он и сам не знал, как это могло произойти. Расчеты верные. Очевидно, неправильно учел силу ветра, скорость полета. Самолет сносило вправо, вот он и оказался над землей, занятой врагом.

Земля кончилась ленточкой желтого прибрежного песка, внизу море. Слева маяк и поселок рыбаков.

«Курляндский берег Рижского залива, — определил Волков и поставил на карте точку. — Впереди должен быть эстонский остров Рухну». И точно: зеленая мохнатая шапка покрытого лесом острова Рухну показалась справа. Волков свободно вздохнул. Имея такой ориентир, теперь нетрудно добраться до Кагула.

— Курс на наш аэродром… — сказал он, специально подчеркивая слово «наш».

— А это точно? — засомневался Трычков.

— Теперь точно.

— Гляди у меня, Волков. Не сносить тебе головы! — предупредил Трычков.

— Сам тогда выпрыгну из самолета, без парашюта…

На поле аэродрома Кагул стояло несколько бомбардировщиков, не успевших после приземления зарулить на стоянки Трычков посадил машину с ходу. К нему подъехали на эмке Оганезов и Комаров.

— Наконец-то! — дружески обнял Оганезов спустившегося на землю Трычкова.

— А мы тут уж беспокоиться начали. Время ведь!

— Задержались малость в пути, — ответил Трычков, косясь на смущенного штурмана. — Да сами знаете, какая сегодня погода! Где наш метеодьявол, хотел бы я на него поглядеть.

— Каспин сам на себе волосы рвет, — улыбнулся Оганезов. — Поехали, — показал он на эмку.

— А все прилетели? — поинтересовался Трычков. — Мы последние?!

Оганезов горестно покачал головой.

— Фокина еще нет. Афанасия…

— Давайте подождем его здесь, — предложил Трычков. — Он прилетит, я Афанасия знаю.

Трычков рассказал, как в Фокина вцепились лучи немецких прожекторов и как он выбрался из них.

— А потом его не видел. Потому что сам… — Трычков вновь покосился на своего штурмана, — сам еле добрался…

Фокина прождали еще час. Бомбардировщик с бортовым номером 390918 не появлялся.

Жаворонков не мог больше ждать и шифровкой доложил наркому ВМФ о случившемся.

Все центральные газеты сообщили об очередном налете советской авиации на район Берлина:

«В ночь с 10 на 11 августа имел место новый налет советских самолетов на военные объекты в районе Берлина.

Сброшены зажигательные и фугасные бомбы большой силы. В Берлине вспыхнули большие пожары и наблюдались серьезные взрывы.

Все наши самолеты вернулись на свои базы, за исключением одного самолета, который разыскивается».

Четвертый налет на Берлин

Начальник штаба морской авиагруппы капитан Комаров долго не решался сделать запись в журнале боевых действий о потере экипажа старшего лейтенанта Фокина. Афанасий Иванович — опытный летчик, не из таких передряг выходил. Возможно, еще вернется на свой аэродром? Не хотелось верить в гибель его экипажа.

От размышлений Комарова отвлек телефонный звонок. В трубке послышался взволнованный голос дежурного с поста ВНОС:

— Со стороны Рижского залива курсом на Курессаре летят три «Юнкерса-восемьдесят восемь…»

«Видимо, будут бомбить уездный центр Сааремаа», — подумал Комаров.

Раздался звонок с соседнего поста ВНОС. Оттуда тоже поступило сообщение о трех немецких бомбардировщиках, но летевших, по мнению наблюдателя, на Кагул.

«Конечно же, к нам летят «юнкерсы», — сообразил Комаров и поспешил к Жаворонкову.

— Товарищ генерал, посты ВНОС засекли две группы немецких бомбардировщиков, идущих к нашему аэродрому, — доложил он.

Жаворонков вышел из подземного командного пункта, прислушался. Посты ВНОС находятся в нескольких десятках километров отсюда, и если Ю-88 летят на Кагул, то звук их моторов сейчас будет слышен.