Операция «Б»

— Принимают нас за своих, — сказал Хохлов. — Прямо руки чешутся — вот бы долбануть.

— Да, хороша цель, — согласился командир.

Самолет опять нырнул в непроглядную тьму. Хохлов в который раз принялся производить расчеты на случай, если придется бомбить Берлин вслепую. Но облачность вскоре пропала. В лунном свете хорошо была видна автострада Штеттин — Берлин. Минут через десять впереди по курсу показались пятна света.

— Подходим к Берлину! — произнес штурман.

— И здесь нас явно не ждали, — кивнул полковник на незатемненный город. Что ж, тем лучше. Прикинь поточнее, Петр Ильич!

Вспыхнули и тут же погасли аэронавигационные огни флагманского ДБ-3. Вспышки повторились еще два раза. Преображенский подавал своим ведомым условный сигнал: выходить на цели самостоятельно. Он толкнул штурвал вперед бомбардировщик послушно пошел на снижение.

Под крыльями проплывали освещенные улицы, прямоугольники кварталов. Самонадеянность фашистов была видна во всем.

— Ах, сволочи, обнаглели дальше некуда. Ну подождите, сейчас мы вам всыплем!

— Цель через пять минут, — сообщил Хохлов.

Россыпи огней все ближе и ближе. Видна узкая лента реки. Блеснуло озеро.

Преображенский чувствовал, как сильными толчками билось сердце, руки крепко сжимали штурвал. Как долго ждал он этого мгновения и вот наконец дождался — фашистская столица под крыльями его самолета!

А внизу все тихо, спокойно. Не видно прожекторов, молчат зенитки.

— Ну, раз долетели до Берлина по воздуху, то по земле тем паче дойдем! крикнул полковник в микрофон.

Неожиданно прямо по курсу возникло громадное черное пятно. Преображенский инстинктивно потянул штурвал на себя. И вовремя. Под бомбардировщиком проскользнул аэростат заграждения. Значит, ниже спускаться нельзя, над городом висят аэростаты.

— Подходим к цели, — доложил Хохлов. Он напряженно всматривался в огни на земле.

— Цель под нами! — наконец произнес штурман.

— Начать работу, — приказал Преображенский. И, не выдержав, крикнул: Давай, Петр Ильич!

Его охватил боевой азарт. Там, внизу, объект. Сейчас фашисты узнают, что такое война. Они думали, что могут спать спокойно, пока горят чужие города и села. Нет, не выйдет: что посеешь, то и пожнешь!

Хохлов с яростью нажал на кнопки электросбрасывателя. Бомбы устремились вниз. Самолет, освободившись от тяжелой ноши, вздрогнул, как бы подпрыгнул.

— Как, пошли? — спросил Преображенский.

— Пошли! — ответил штурман. Сердце его ликовало, прыгало от радости: «Это вам за Москву! Это вам за Ленинград!»

Кротенко заметил внизу желтовато-красные взрывы. Тут же сообщил о попадании:

— Есть! В точку!

Он открыл нижний люк и ногой вытолкнул пачку листовок.

— Почитайте на досуге!

Вспышки все новых и новых взрывов появлялись повсюду. Это бомбили военные объекты ведомые командира капитан Плоткин, старший лейтенант Трычков и лейтенант Дашковский. Гигантским пламенем охвачено бензохранилище. Ослепительным фейерверком взлетел на воздух склад боеприпасов. Горят вокзалы. Огненные столбы взметнулись над промышленными районами.

— Хорошо! Хорошо! — кричал Преображенский, а у самого горло пересохло от волнения.

В городе выключили освещение, Берлин погрузился во тьму. Сотни прожекторных лучей начали полосовать небо, Как только на земле взорвались первые бомбы, открыли огонь зенитные пушки, крупнокалиберные пулеметы. Сначала стрельба велась беспорядочно, но с каждой минутой огонь становился организованнее. Вспышки орудийных выстрелов отчетливо были видны с самолетов. В небе бушевал ураган стальных осколков.

Преображенский решил развернуть машину на обратный курс.

— Передавай, Кротенко, на аэродром, — приказал полковник. — Мое место Берлин. Работу выполнил. Возвращаюсь.

Кольцо огненных разрывов вокруг советских машин все сжималось. Идя на высоте шесть с половиной тысяч метров, они почти полчаса выполняли противозенитные маневры. Самолеты вздрагивали, резко кренясь от взрывных волн, и то меняли направление полета и высоту, то шли на приглушенных моторах.

Опасность быть сбитыми над вражеской территорией увеличилась. В воздухе появились ночные истребители фашистов. Освещая фарами пространство перед собой, они пытались перехватить бомбардировщики, но те, ловко уклоняясь от встречи, проскочили сквозь этот заслон невредимыми.

Преображенский с тревогой подумал, хватит ли им горючего. Однако беспокойство его оказалось напрасным. Бензина оставалось достаточно, все пока соответствовало расчетам, сделанным до вылета.

Вот уже и побережье. Слева пылал Штеттин. «Значит, кто-то из наших все же не пробился к Берлину, бомбил запасную цель», — определил Преображенский.

Зенитный огонь прекратился. Бомбардировщики, обойдя прибрежные аэродромы, вырвались на просторы Балтики. Наконец можно снизиться. Все сняли кислородные маски, с наслаждением дышали полной грудью. Теперь, когда нервное напряжение спало, Преображенский поудобнее уселся в кресле, слегка разжал пальцы рук, расслабил онемевшее тело.