Операция 'Б'

- Живы, живы, соколы мои дорогие! Живы, чертяки милые! -радостно повторял он. По его щекам текли слезы.

Следом подкатила санитарная машина с военврачом 3 ранга Баландиным. К его удивлению, кроме кровяных ссадин на руках, у экипажа ранений не было, даже легких.

Предстоял взлет очередных бомбардировщиков, идущих на Берлин, и Жаворонков заторопился на старт. С собой в эмку он прихватил и капитана Гречишникова; остальных членов экипажа поместили в санитарной машине.

С аэродрома в Асте ДБ-3ф старшего лейтенанта Богачева с двумя ФАБ-500 на внешней подвеске взлетал почти одновременно с дальним бомбардировщиком капитана Гречишникова в Кагуле. Майор Щелкунов и капитан Тихонов были благодарны полковнику Преображенскому, пославшему в экспериментальный полет из морской авиагруппы опытного штурмана лейтенанта Шевченко, уже трижды слетавшего в Берлин. А Богачев летит первый раз, да еще с таким тяжелым грузом авиабомб на борту, он смело может довериться новому штурману, изучившему маршрут до столицы фашистской Германии.

Щелкунов и Тихонов на совещании с представителем Ставки Коккинаки тоже выступали против эксперимента, хотя дальние бомбардировщики их армейской авиагруппы были несколько мощнее, имели дополнительный форсаж. Ведь все зависело от изношенности моторов и состояния взлетной полосы. Конечно, большое значение имело и мастерство летчика. Старший лейтенант Богачев как летчик был подготовлен хорошо, имел вполне достаточный опыт, на его счету уже более десяти боевых вылетов на бомбардировку тыловых военных объектов Германии, в том числе и Кенигсберга. Лучше бы самому майору Щелкунову принять участие в эксперименте с двумя ФАБ-500, но моторы его флагманского ДБ-3ф оказались более изношенными, чем на дальнем бомбардировщике старшего лейтенанта Богачева.

Перед взлетом Щелкунов и Тихонов долго беседовали с Богачевым, говорили об особенности подъема самолета с тяжелым грузом авиабомб на борту с грунтовой, размягченной прошедшим дождем взлетной полосы, сравнительно короткой по длине. Главное, не "рыскать" по сторонам, удерживать машину строго по прямой линии, ибо любое отклонение в стороны, хоть на метр, резко скажется на разбеге, и полосы может не хватить. Богачев молча слушал затянувшееся наставление более опытных пилотов, он сам давно уже определил, как станет взлетать, был уверен в успехе и не скрывал этого. Ведь он давно не новичок, побывал в нескольких воздушных боях, успешно летал бомбить объекты противника, в том числе и с двумя ФАБ-500 на внешней подвеске. Удовлетворяла его и замена своего, только что окончившего авиационное училище, молодого штурмана на лейтенанта Шевченко, трижды водившего бомбардировщик на Берлин. Только почему-то слишком хмур и мрачен моряк-лейтенант, неужели опасается чего-то, не верит армейскому пилоту - есть у морских летчиков некоторое высокомерие,- или просто по натуре он такой неразговорчивый, малообщительный. Ничего, после налета на Берлин они подружатся, когда узнают друг друга в настоящем деле.

Щелкунову и Тихонову нравилась уверенность Богачева. Они знали, старшему лейтенанту даже льстило, что именно ему доверил провести эксперимент в армейской авиагруппе особого назначения сам представитель Ставки, один из известнейших летчиков-испытателей в стране, его кумир Владимир Константинович Коккинаки. И все же Щелкунов и Тихонов волновались за исход эксперимента, понимая, какая ответственность ложится на Богачева и какая опасность подстерегает его экипаж с новым штурманом из морской авиагруппы.

И вот старт. Богачев привычно опробовал моторы, открыл фонарь кабины, высунул на всю длину руку, показывая, что готов к взлету. Помахал на прощание провожавшим его майору и капитану, закрыл фонарь.

Разбег ДБ-3ф начал как и обычно, с каждой секундой увеличивая скорость. Щелкунов и Тихонов, затаив дыхание, внимательно наблюдали за быстро удаляющимся самолетом. Каждый из них поменялся бы местами сейчас в кабине бомбардировщика. Нет, не "рыскал" по сторонам Богачев, точно выдерживал направление, молодец старший лейтенант. Уже должен начать отрываться от земли его самолет, но шасси, казалось, прилипло к взлетной полосе. "Давай отрывайся от полосы, давай, давай!" - мысленно подсказывал летчику Щелкунов. Но бомбардировщик все катил и катил навстречу темной стене леса, не поднимаясь ввысь. Кончается же взлетная полоса, тормозить надо, тормозить... На какое-то мгновение майор закрыл глаза и услышал страшный грохот, потрясший округу. В небо взметнулся огромный султан огня, земли и дыма.

Тихонов подбежал к стоящей поодаль полуторке, вскочил в кабину.

- Давай быстро туда! - показал он на место катастрофы.